Маркс Карл

Незадолго до реформации и во время нее у немцев создался своеобразный вид литературы, уже одно название которого поражает, — грубиянская литература. В настоящее время мы накануне революционной эпохи, аналогичной XVI веку. Неудивительно, что у немцев снова появляется грубиянская литература. Интерес к историческому развитию без труда побеждает то чувство эстетического отвращения, которое этого рода писания вызывают и уже вызывали в XV и XVI веках у людей даже с мало развитым вкусом. Плоская, безудержно-болтливая, фанфаронствующая, хвастливая, как Фрасон, претенциозно-грубая в нападении и истерически-чувствительная к чужой грубости; с огромной затратой сил заносящая меч и грозно размахивающая им, чтобы затем опустить его плашмя; неустанно проповедующая добрые нравы и неустанно их нарушающая; комично сочетающая пафос с вульгарностью; пекущаяся лишь о сути дела и постоянно проходящая мимо нее; одинаково высокомерно противопоставляющая народной мудрости мещанскую, книжную полу-ученость, а науке — так называемый «здравый человеческий смысл»...

Как сообщает «Rheinischer Beobachter» от 18 января (№ 18), в «Trier'sche Zeitung» появилось извещение от редакции, в котором в числе самых различных писателей в качестве сотрудника этой газеты назван также «Маркс». Во избежание всяких недоразумений заявляю, что я ни разу не написал ни одной строчки для этой газеты, буржуазно-филантропические, отнюдь не коммунистические тенденции которой мне совершенно чужды.

Уничтожение на континенте последних остатков независимой печати возложило на английскую печать почетную обязанность отмечать всякий акт беззакония и угнетения, совершаемый в этой части Европы. Разрешите мне поэтому посредством Вашей газеты довести до сведения публики факт, который показывает, что судьи в Пруссии стоят на совершенно той же ступени, что и политические слуги Луи-Наполеона. Вы знаете, каким драгоценным moyen de gouvernement* может явиться хорошо инсценированный заговор, если его преподнести в надлежащий момент. Прусское правительство нуждалось в таком заговоре в начале прошлого года, дабы сделать парламент сговорчивым. С этой целью был арестован ряд лиц и полиция была поднята на ноги во всей Германии. Но ничего не было обнаружено, после всех розысков полиция в конце концов задержала в кёльнской тюрьме лишь несколько человек под тем предлогом, будто они являются вождями широко разветвленной революционной организации. Это, в первую очередь, д-р Беккер и д-р Бюргерс, два господина, связанные с журналистскими кругами, д-р Даниельс, д-р Якоби и д-р Клейн— лица, занимающиеся медицинской практикой, из коих двое с честью выполняли тяжелые обязанности врачей попечительства о бедных, и г-н Отто...

В одной глубокомысленной корреспонденции аугсбургской «Allgemeine Zeitung» 41 , помеченной: Кёльн, 26 сентября, упоминается мое имя в нелепом сочетании с именем баронессы фон Бек и кёльнскими арестами 42 . А именно — якобы я доверил баронессе фон Бек некие политические тайны, которые впоследствии тем или иным путем дошли до правительства. С баронессой фон Бек я виделся только два раза и притом оба раза при свидетелях. Во время обоих свиданий речь шла исключительно о литературных предложениях, которые я вынужден был отклонить, так как они основывались на совершенно ошибочном представлении, будто я поддерживаю какие-нибудь связи с немецкими газетами. После того как с этим делом было покончено, я больше ничего не слыхал о г-же баронессе, пока не узнал о ее внезапной смерти. Что же касается немецких эмигрантов, ежедневно встречавшихся с г-жой фон Бек, то я всегда так же мало считал их своими друзьями, как и кёльнского корреспондента аугсбургской «Allgemeine Zeitung» или тех «великих» немецких мужей, которые в Лондоне превращают эмиграцию в своего рода предпринимательство или должность. Я никогда не считал, что всевозможные подлые и нелепые, несуразно лживые сплетни немецких газет, либо прямо исходящие из Лондона, либо инспирируемые оттуда, стоили того, чтобы на них отвечать. И если на этот раз я делаю исключение, то только потому, что кёльнский корреспондент аугсбургской «Allgemeine Zeitung» пытается мою мнимую несдержанность в разговорах с баронессой фон Бек рассматривать как основание для арестов в Кёльне, Дрездене и т. д.

Общие выборы в Голландии, вызванные недавним роспуском Генеральных штатов, уже закончились. В результате выборов большинство в 12 голосов принадлежит ультрапротестантскому и роялистскому министерству. Дания в настоящее время наводнена антиправительственными брошюрами, из которых наиболее значительными являются: «Объяснение датскому народу причин роспуска парламента» г-на Грундтвига и анонимный памфлет, озаглавленный: «Спорный вопрос о престолонаследии в Дании, или что должно быть предпринято европейскими державами». Цель обеих брошюр — доказать, что отмена прежнего закона о престолонаследии, на чем настаивало министерство и что предусмотрено Лондонским протоколом, приведет к гибели страны, превратив ее первоначально в провинцию герцогства Гольштейн, а затем в вассальное владение России. Таким образом, датский парод, кажется, осознал, наконец, какие последствия для него самого имело его слепое сопротивление требованиям независимости, выдвинутым в 1848 г. герцогствами Шлезвиг и Гольштейн. Датский народ настаивал на сохранении вечной унии между его страной и Гольштейном и ради этого объявил войну германской революции; выиграв эту войну, он удержал за собой Гольштейн. Но за это завоевание датский народ вынужден теперь расплачиваться потерей собственной родины...

Один в высшей степени глубокий, хотя и склонный к надуманным спекулятивным построениям исследователь начал, управляющих развитием человечества* , всегда превозносил как одну из основных тайн природы то, что он называл законом единства противоположностей [contact of extremes]. Распространенная поговорка «крайности сходятся» с его точки зрения представляет собой великую и непреложную истину во всех сферах жизни, аксиому, которую философ так же не может игнорировать, как астроном законы Кеплера или великое открытие Ньютона. Является «единство противоположностей» таким универсальным принципом или нет — яркую иллюстрацию этому можно видеть в том влиянии, которое китайская революция по всей видимости оказывает на цивилизованный мир. Может показаться очень странным и парадоксальным утверждение, что ближайшее восстание народов Европы и ближайший этап их борьбы за республиканские свободы и более экономную форму правления будут, вероятно, в большей мере зависеть от того, что происходит в настоящее время в Небесной империи — прямой противоположности Европы, — чем от какой-либо иной существующей ныне политической причины, в большей мере даже, чем от угроз России и их следствия — перспективы всеобщей европейской войны. И, однако, это отнюдь не парадокс, как в этом могут все убедиться, внимательно рассмотрев обстоятельства дела...

Пресловутый полицейдиректор Штибер приехал сюда несколько дней тому назад из Берлина в сопровождении полицейского лейтенанта Гольдхейма и советника уголовной юстиции Нёрнера со специальной миссией установить связь между «пороховым заговором» в Ротерхайте и заговором «калабрийских шляп» в Берлине* . Я знаю из частной информации, что названные лица собрались в Кенсингтоне, в доме Флёри и что бывший торговый служащий Гирш также присутствовал на этой встрече. На следующий день этот Гирш имел тайное свидание с русским консулом г-ном Кремером. Если ваши читатели помнят мою статью о кёльнском процессе, они сразу заметят, что за работу принялись те же самые люди, которые состряпали кёльнское дело. В субботу, 23-го сего месяца, начался судебный процесс: перед полицейским судьей на Боу-стрит, г-ном Генри, предстал г-н Хейл, владелец фабрики ракет в Ротерхайте, на которую правительством был наложен арест. В этот день судебные прения вращались лишь вокруг вопроса о том, являлись конфискованные взрывчатые материалы порохом или нет. Г-н Генри, откладывавший свое решение до вчерашнего дня, сейчас объявил, вопреки мнению известного химика, г-на Юра, что эти материалы являются именно порохом...

Каждый знает, что бюджет есть не что иное, как роспись предполагаемых доходов и расходов государства на текущий год, которая основывается на финансовом опыте, а именно на балансе истекшего года. Поэтому первое, что изготовил г-н Гладстон, был бюджетный баланс за 1852—1853 год. Г-н Дизраэли, выступая в качестве канцлера казначейства, определял предполагаемые доходы на 1852—1853 год в 52325000 ф. ст., а предполагаемые расходы за тот же период в 51163000 фунтов стерлингов; таким образом, он предусматривал излишек в 1162000 фунтов стерлингов. Г-н Гладстон, определяя по книгам фактический баланс, обнаруживает, что действительный размер доходов за истекший год равен 53089000 ф. ст., а действительный раз-мер расходов только 50782000 фунтов стерлингов. Реальный излишек равняется 2307000 ф. ст. или 2460000 ф. ст., как исчисляет (непонятным для нас образом) эту сумму г-н Гладстон...

Согласно телеграфному сообщению, 12 сего месяца в Константинополе и его окрестностях произошли большие беспорядки; пятнадцать христиан были убиты или ранены толпой фанатичных турок. «Порядок был немедленно восстановлен при помощи вооруженной силы». В другом сообщении — из Копенгагена — говорится, что палатой или фолькетингом было отклонено министерское послание относительно вновь предложенного порядка наследования датской короны. Этот акт мы должны рассматривать как серьезную неудачу дипломатии России, интересы которой отстаивало послание в соответствии с Лондонским протоколом, признающим Россию бесспорным наследником Датского королевства. Из Гааги нам сообщают, что возбуждение, подобное тому, какое имело место два года тому назад в Англии в связи с «католическим наступлением», началось теперь в Нидерландах и привело к образованию ультрапротестантского министерства. Относительно Германии, или вернее той ее части, которая была известна прежде под именем империи, надо сказать, что для характеристики умонастроения, господствующего среди образованных кругов буржуазии, нет ничего более знаменательного, чем заявление редактора «Frankfurter Journal» от 20 апреля...

Гладстон внес свой бюджет. Нам случалось наблюдать, как два петуха на гумне силятся перекричать друг друга; нечто подобное этой сцене напоминает состязание в палате общин двух канцлеров казначейства — бывшего и нынешнего, — с той лишь разницей, что наш вигский боевой петушок заимствует некоторые ноты у консервативного индюка. На прошлой неделе мы рассмотрели ту часть финансового плана г-на Глад-стона, которая касается государственного долга, и показали, что она — лишь жалкая попытка увильнуть от обсуждаемого вопроса, простое средство удовлетворить ростовщиков, биржевых дельцов и торговцев, удешевить и облегчить для них заключение сделок . Сегодня мы увидим, что рассматриваемый бюджет представляет собой классовый бюджет, бюджет буржуазии, написанный пером аристократа. Приведем сначала краткий обзор этого примечательного проекта: I. О расходах и доходах. Канцлер констатирует, что государственные расходы текущего года будут превышать расходы прошлого года на 1400000 фунтов стерлингов!! Весьма многообещающее начало для бюджета, который является прологом к финансовой реформе! Не менее утешительны причины этого роста расходов...