Исключительный интерес представляет также заявление Евсевия (45, 53) о том, что Санхунйатон учил о «финикийских буквах как наивысших божествах и управителях Вселенной». Б. Тураев в соответствии со своей гиперкритической методологией, разумеется, исказил этот текст, но в соответствии с его же комментариями правильный перевод все-таки можно восстановить: «Обратите внимание, что он же (Филон) еще рассказывает, переведя из книг Санхунйатона о финикийских буквах относительно пресмыкающихся и пускающих яд животных. (…) Первоначальную тему все заимствовали у Таавта и учили о природе вещей, как было упомянуто выше. Буквы в форме змей они освятили в выстроенных ими храмах, и в честь их они справляли праздники, совершали жертвоприношения и оргии, так как считали их величайшими богами и управителями Вселенной. Относительно змей теперь сказано достаточно» [35, с. 44-45].
Б. Тураев здесь в тексте поставил вместо выделенного нами слова «буквы» выражение «первые стихии». Оправдывается он при этом в стиле гиперкритиков, т. е. совершенно по-детски: «Во всяком случае, как я полагаю, τα πρώτα στοιχεία здесь не буквы, а элементы, стихии. Едва ли Евсевий или даже его оригинал могли сказать, что буквам в форме змей посвящались храмы, как величайшим богам. (…) На самом деле весь отрывок посвящен змеям; о буквах там нет речи» [35, с.76]. – Но в начале отрывка в переводе самого Б. Тураева (!) Евсевий говорит именно о «книгах Санхунйатона о финикийских буквах»; а вот об «элементах, стихиях» как раз речь не идет вообще. Да, в данном отрывке Евсевий ругает язычников за поклонение змеям, но для нас это сейчас не суть важно.
В историческом и культурном контексте Финикии идея «буквы – управители Вселенной» выглядит вполне естественной: «Филон Библский (т. е. Санхунйатон. – И. Р.) считал финикийские буквы космическими элементами. В Иудее каждой букве алфавита и соответствующему ей числу приписали особый атрибут Бога, называли их волшебницами, с помощью которых Бог создал мир. В Талмуде (Берахот, 55а) говорится, что Бог будто бы сотворил небо и землю посредством сочетаний букв» [138, с. 191].
Исходя из этого контекста, можно попробовать, во-первых, установить связь между онтологическими представлениями Санхунйатона и Моха, а во-вторых, восстановить суть учения Моха об атомах. Ведь античные свидетельства об этом часто ставятся под сомнение именно потому, что вне своего контекста атомизм Моха выглядит совершенно одиноким и загадочным фактом. А между тем эти его взгляды действительно повлияли на все дальнейшее развитие философии. Ведь учение Моха перенял Пифагор. Далее мы постараемся доказать это. А у Пифагора (его учеников) учился Демокрит: «Одним из источников атомистического учения была пифагорейская числовая философия, Демокрит восторженно отзывался о Пифагоре и его учении, которому посвятил специальное сочинение» [158, с. 161]. Согласно свидетельству Порфирия, учителем Демокрита был сын Пифагора Аримнест [159, с. 89]. Диоген Лаэртский писал (IX, 38): «Можно думать, говорит Фрасилл, что он [Демокрит] был приверженцем пифагорейцев, да и о самом Пифагоре он восторженно упоминает в книге, названной его именем. Казалось бы даже, что он все у него перенял и сам его слушал, если бы это не противоречило расчету времени. Во всяком случае Главк Регийский утверждает, что Демокрит слушал кого-то из пифагорейцев, а Главк – современник Демокрита; и Аполлодор Кизикийский тоже говорит, будто он встречался с Филолаем» [71, с. 344].
Итак, финикийско-пифагорейская числовая философия может быть рассмотрена как первоначальный вариант атомизма: «[Пифагорейцы указывают] также на то, что расстояние от А до Ω в алфавите равно расстоянию от самой низкой до самой высокой ноты во флейтах, число которой равно целокупности Вселенной (…) Всю Вселенную они конструируют из чисел, но только не монадических [= абстрактных, арифметических]; напротив, они полагают, что монады обладают [протяженной] величиной, но как образовалась первая единица, обладающая величиной, судя по всему, объяснить не могут (…) Признавать [как пифагорейцы] неделимые величины неверно, и даже если [допустить это], то все-таки единицы [монады] не имеют величины. Как же может величина состоять из неделимых? …Они же полагают число реальными вещами …как если бы числа были телесными» (Аристотель. Метафизика, 1092 b 26; 1080 b 16; 1083 b 8) [70, с. 480, 472].
Прежде всего напомним, что у греков все буквы были одновременно и числами, так что совокупность всех букв алфавита («расстояние от А до Ω в алфавите») как число естественно равна «целокупности Вселенной». Но точно так же в финикийском и возникшем из него еврейском алфавитах каждая буква соответствовала числу. Процитируем еще раз: «В Иудее каждой букве алфавита и соответствующему ей числу приписали особый атрибут Бога, называли их волшебницами, с помощью которых Бог создал мир» [138, с. 191]. В таком случае финикийскую идею «буквы – управители Вселенной» можно с тем же основанием сформулировать как «числа – управители Вселенной».
Это полностью совпадает с представлениями пифагорейцев: «[Пифагор] говорил, что все возникает не из числа, а согласно числу, так как в числе – первый порядок, по причастности которому и в счислимых вещах устанавливается нечто первое, второе и т. д.» (Стобей, І, 10, 12). «Считая числа первичными по отношению ко всей природе и всем естественным вещам (так как без числа ничто сущее не может ни быть, ни быть познаваемым, а числа познаваемы и сами по себе), они приняли элементы и начала чисел за начала всех вещей. Элементы же чисел, как сказано, суть чет и нечет, из коих нечет они полагали ограниченным, а чет – безграничным. Начало чисел, по их мнению, единица [монада], поскольку она состоит из чета и нечета: монада одновременно четно-нечетна; он [Пифагор] доказывал это, исходя из того, что она порождает и нечетные и четные числа: прибавленная к четному, она порождает нечетное, а к нечетному – четное. И сколько у них было соответствий между числами и гармоническими сочетаниями, с одной стороны, и процессами и частями Вселенной [= Неба] – с другой, те они принимали сразу же как очевидные и доказывали, что Вселенная составлена из чисел и согласно гармонии (…) Они считали все вещи и все сущие состоящими из чисел и некими числами (…) монады, в свою очередь, начала чисел» (Александр Афродисийский. Комментарий к “Метафизике” с 38, 10) [70, с. 149-150, 469].
Обратим внимание на этот принципиальный момент: Вселенная в конечном счете состоит из материальных монад – единиц, которые имеют материальную величину и протяженность. Очень важно также еще одно положение пифагорейцев – о том, что в мире существует множество несоизмеримых между собой монад: «В то время как у всех чисел была общая мера – единица, найти общую меру также и для величин они не смогли. И вот по какой причине: в то время как всякое и любое число при любом делении оставляет некую наименьшую часть, неподверженную [дальнейшему] делению, всякая величина, даже если делить ее до бесконечности, не оставляет части, которая была бы не подвержена делению вследствие минимальности, но и эта часть может быть разделена на бесконечное число частей… Следовательно, не существует некой общей меры для всех величин. Поняв это, пифагорейцы открыли, насколько возможна соизмеримость величин. Все величины, подпадающие под одну меру, они назвали “соизмеримыми”» [70, с. 476].
Но это утверждение можно ведь переформулировать и так: «для всякой величины (природной сущности) есть собственная соизмеримая с ней неделимая материальная монада, далее которой эта величина не делится». Получается, что пифагорейцы открыли ключевое положение квантовой механики! Иначе говоря, их атомизм был глубже, чем последующий атомизм Демокрита и Эпикура, представляющих себе атомы в виде шариков с крючками. Напомним еще раз слова Аристотеля: «Признавать [как пифагорейцы] неделимые величины неверно (…) Как же может величина состоять из неделимых? …Они же полагают число реальными вещами …как если бы числа были телесными» (Аристотель. Метафизика, 1083 b 8) [70, с. 472]. Обратим внимание на слово «неделимые». Атомы в дословном переводе с греческого и значит «неделимые». Иначе говоря, здесь Аристотель утверждал, что по мнению пифагорейцев всякая сущность (величина) во Вселенной состоит из неделимых единиц (монад) – атомов. Сравним: по мнению Демокрита «атомы бесконечны по величине и количеству» [71, с. 346].
Однако открытие несоизмеримости величин античная традиция убежденно приписывает ученикам Пифагора (пифагорейцам), а не самому основателю школы. Это значит, что в первоначальном учении Пифагора основной акцент делался на сами числа от одного до десяти как основные элементы Вселенной: «Пифагорейцы также признавали существование пустоты и утверждали, что она проникает в Космос из Бесконечного (απειρον), как если бы Космос вдыхал пневму и пустоту, которая разграничивает природы сущего (φύσεις), как если бы пустота была разделением и разграничением смежных. Прежде всего это наблюдается в числах, так как пустота разграничивает [их, сообщая] им самобытность (φύσις)» (DK 58. В. 30) [70, с. 482]. – Итак, сама первоначальная Пустота разграничивает природу чисел.
«Как четверица может быть богом? Это ты достоверно узнаешь из приписываемой Пифагору “Священной речи”, где Бог воспевается как число чисел. Если все существующее имеет в основе вечные замыслы Бога, то ясно, что число, содержащееся в каждом виде существующего, зависит от его причины, и первое число находится где-то там, и отттуда приходит сюда. Ограниченный численный промежуток – это десяток, потому что кто хочет считать дальше, возвращается опять к одному (…) Так он может до бесконечности идти вперед, повторяя интервал десяти. А возможность десятки – четверица. Прежде совершенства, проявляющегося при перечислении в десятке, можно видеть предваряющее его совершенство четверицы, ибо при сложении чисел от одного до четырех в сумме получается десять» [162, с. 96-97]. «Пифагор (…) полагал началами числа и числовые пропорции (συμμετρίαι), которые он называет “гармониями”, а элементами – сочетания обоих [этих начал], так называемые геометрические. С другой стороны, он полагает началами (элементы самих чисел, “первочисла”. – И. Р.) единицу [монаду] и неопределенную двоицу [диаду]. Из этих начал у него первое соответствует творящей и формальной причине, т. е. Уму-Богу, второе – страдательному и материальному, т. е. видимому Космосу. Природой числа он полагает декаду, так как все эллины и все варвары считают до десяти, а дойдя до десяти, опять заворачивают к единице» (DK 58. В. 15) [70, с. 473].
Аристотель в «Метафизике» (1092 b) критиковал учение Пифагора и в процессе этой критики сформулировал пифагорейский принцип соответствия разных сущностей на основе тождества их числовой (и буквенной!) природы: «Если же все должно быть причастно числу, то многие вещи по необходимости окажутся тождественными, и одно и тоже число будет соответствовать вот этой-вот вещи и совсем другой. (…) Так что если бы каким-то вещам оказалось присуще одно и то же число, они были бы тождественны между собой, так как принадлежали бы к одному и тому же числовому виду (эйдосу)» (DK 58. В. 15) [70, с. 473]. Сам Аристотель считал подобное внутреннее тождество самых разных сущностей доказательством абсурдности пифагорейского учения. Но на самом деле эта идея оказалась исключительно богатой и плодотворной: она послужила обоснованием как создания математических моделей любых процессов (шире – любых физических расчетов, т. е. современной науки в целом), так и оккультизма, в особенности герметизма и каббалы. Впрочем, на протяжении многих последующих веков до эпохи Возрождения включительно эти области знаний (наука и оккультизм) сохраняли нерасчлененное единство.
Но в таком случае можно предположить, и что разные люди на самом деле есть один и тот же человек, например, если «число их имени» совпадает. Т. е. пифагореизм дает совершенно естественное и вряд ли имеющее отношение к древним индусам обоснование идеи метемпсихоза – переселения душ. Причем Пифагор в отличие от индусов говорит только о переселении души одного мужчины в другого мужчину [DK 14. 8; см. 70, с. 142]: «Он прежде был Эталидом, потом Эвфорбом, потом Гермотимом, потом Пирром. Когда же умер Пирр, он стал Пифагором и до сих пор помнит обо всем». Античные источники сохранили достаточно указаний на то, что эта идея была в готовом виде позаимствована Пифагором у финикийцев через Ферекида: «Рассказывают, что он [Ферекид] был учителем Пифагора, а у самого наставника не было: он сам себя выучил, приобретя тайные книги финикийцев. Некоторые сообщают, что он (…) первым ввел учение о метемпсихозе» (DK 7. А. 2) [70, с. 85].
Очень может быть, что идея далее неделимых монад как основного элемента всех чисел была высказана еще Мохом Сидонским. Но можно с уверенностью сказать, что основными элементами всего сущего у Моха и Санхунйатона выступали именно буквы финикийского алфавита в целом и особенно арифметические числа от одного до десяти, т. е. что это был буквенно-числовой атомизм. Сравним: «Первичным является природа чисел и пропорций, пронизывающая все, в соответствии с которой все гармонично соединено и подобающим образом украшено» (Ямвлих. Жизнь Пифагора, 58-59) [111, с. 47-48].
Здесь укажем на еще одно возможное сближение взглядов Моха и Пифагора. Само имя «Махол» из Библии значит по-еврейски «кругообразный танец» (а, скажем, имя его ученика Дарды – «перл мудрости») [97, с. 399, 165]. Обратим еще раз внимание на цитату: «Египтяне считают его [число] изобретением Гермеса, которого они называют Тот. Другие полагают, что понятие числа возникло из наблюдений за круговращениями божественных тел [= светил]» (DK 58. В 2) [70, с. 147, 468-469, 467]. Здесь возникновение идеи «все повторяется согласно Числу» непосредственно связано с «наблюдением за круговращениями божественных светил». Пифагорейцы также придавали круговому движению исключительное значение: «Из фигур он [Пифагор] считал прекраснейшими среди объемных – шар, а среди плоских – круг» (Диог. Лаэрт. 8. 35) [71, с. 316]. И теперь сравним с Книгой Экклезиаста (1:5-6): «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои». – Не у Моха ли взята эта идея вечного «круговращения»?
Кроме идеально кругового движения как «вечного возвращения» в этом месте из Экклезиаста явно прослеживается еще и идея вихря как движения по спирали: «ветер кружится, кружится на ходу своем». Что-то подобное было и у Пифагора: «Безумная страсть [возлюбленной] Теано связала самосца Пифагора, изобретшего изощренные геометрические спирали и круг, которым окружен эфир» [70, с. 149].
И теперь совершенно естественно предположить, что первоначальное финикийское учение о числах (буквах) как основном элементе Вселенной сохранилось не только в греческом, но и в еврейском варианте. Действительно, до нас дошла загадочная древняя книга «Сефер Йецира»: «"Сефер йецира", или "Книга Творения", основополагающий для еврейской мистической традиции трактат, представляет собой комментарий к 1-й главе книги Бытия. Он дошел до нас в трех основных версиях: краткой, длинной и версии Саадьи Гаона; в наиболее пространной редакции его объем не превышает 2 тыс. слов. В этом небольшом, но чрезвычайно емком сочинении содержится оригинальное учение о творении мира, времени и человека посредством 22 букв еврейского алфавита и 10 мистических чисел-сфирот. (…) На протяжении столетий "Сефер йецира" служила важнейшим и наиболее авторитетным источником, излагающим вопросы космогонии, буквенной мистики и магии (в частности, на ее тексте были основаны техники создания искусственного человека - голема). В конце ХV в. трактат был переведен на латынь, приобретя широкую известность и популярность среди христианских мистиков и каббалистов эпохи Ренессанса» [165].
«Сфирот, сефирот (sephirot, мн.ч. от ивр. сфира - "сверкающая", ср. греч. сфера): десять божественных эманаций, сфер или оболочек. В своей совокупности они образуют "архетип человека", соотв. Адаму Кадмону, небесному Первочеловеку, прообразу Космоса и земного человека. Эти 10 эманаций объединяются в четыре вселенные или мира (оламим)» [164]. Из этой цитаты следуют два важнейших вывода: во-первых, само слово «сфера», введенное Пифагором в греческий язык – финикийского происхождения, причем первоначально имелись в виду именно «сверкающие» небесные сферы. Значит, и теория небесных сфер в целом, скорее всего, тоже имеет финикийское происхождение. Во-вторых, объединение десяти сфер в четыре «мира» – это прямое соответствие пифагорейской идее о «четверице как возможности десятки».
В первой главе «Сефер Йециры» (1-12) четко изложена космогония, построенная на числах и буквах как основных элементах мироздания. Причем Бог здесь среди прочих имен четко назван доеврейскими ханаанскими именами «ИА» и «ИЕВЕ»: «Тридцатью двумя путями - чудными, мудрыми, начертал (или сотворил) ИА, ИЕВЕ, Саваоф, Бог Израиля, Бог живой и Царь вечный, Эль Шаддай, милосердный и прощающий, возвышенный, пребывающий в вечности, - возвышенно и свято имя Его, - и создал мир …Десять чисел (сфиротов) невещественных (абстрактных) Двадцать две буквы – основания: три матери, семь двойных и двенадцать простых. …Десять чисел (сефиротов) невещественных: у них есть десять свойств бесконечных; глубина начала, глубина конца, глубина добра и глубина зла, глубина вышины, глубина глубины, глубина востока и глубина запада, глубина севера и глубина юга. …Десять чисел (сефиротов) невещественных. Их конец внедрен в начале, как пламя соединено с углем, ибо Господь один, и нет Ему второго, а до единицы какое можешь назвать число?
…Десять чисел (сефиротов) невещественных [бескачественных]: первое [число] - дух Бога живого, - да будет благословенно и благословляемо имя вечно живого! Голос, дух и слово составляют Дух Святой. Второе - дуновение (эфир) от духа. Он начертал (или создал) и выбил им двадцать две буквы основания, …но один из них дух. Третье - вода от эфира. Он начертал (или создал) и выбил из нее хаос ("Тоху и Боху"), влагу и глину; начертал их наподобие гряды, выбил их наподобие стены, окружил их подобием желоба и излил на них снег, и он стал землей, ибо сказано: "...снегу Он говорит: будь земля" (Иов, 37,6). Четвертое - огонь из воды. Он начертал и выбил из него престол славы, серафимов, офанимов, святых животных и ангелов служителей. Из всех трех (то есть эфира, воды и огня) Он основал обитель Свою, ибо сказано: "Одеваешься светом, как ризою; простираешь небеса, как шатер; устраиваешь над водами горние чертоги Твои; делаешь облака Твоею колесницею; шествуешь на крыльях ветра; Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими - огонь пылающий" (Псалом 103, 2-4)» [167].
«Создание 22 букв еврейского алфавита описано следующим образом: "Он начертал их, высек их, взвесил их, комбинировал и переставлял и сотворил ими душу всякого создания". Все реальные существа в трех космических слоях - в мире, во времени и в человеческом теле - появились в результате взаимодействия 22 букв, или, иными словами, путем "221 врат", т. е. комбинаций букв в группы по две. …Все вещи в мире содержат в себе эти лингвистические элементы и существуют благодаря сокрытой в них силе.» [165].
Совершенно очевидно, что в «Сефер Йецире» именно двадцать две буквы выступают основными элементами мира, а десять чисел – «творящими» отношениями между ними – как и у пифагорейцев. В противоположность этому в «классической» каббале числа (сефирот), наоборот, сущности, а 22 буквы – отношения между ними. Любопытно отношение к этому трактату у самих каббалистов: «[Это] первое из известных каббалистических сочинений. Эта книга излагает каббалистическое учение эзотерическим языком, сжато, кратко. …Идеи и понятия, о которых говорится в этой книге, столь возвышенны, что каббалисты прошлого практически были не в состоянии постичь их глубокий скрытый смысл. Трудом, в котором тщательно разработано и подробно изложено еврейское эзотерическое учение, является “Зогар”» [168, с. 532, 21]. – Идеи этой книги столь возвышенны, что каббалисты их «практически были не в состоянии постичь»…
Скорее всего, «Сефер Йецира» представляет собой изложение более древнего финикийского учения, переделанное в духе еврейского монотеизма: «Древняя Сефер Йецира записана в форме Мишны на языке, на котором говорили в эпоху Талмуда. …С точки зрения научной критики, Сефер Йецира была написана не раньше V в. н. э. Еврейская традиция утверждает, что автором был Авраам (согласно традиции, он родился в 19 ст. до н. э.)» [169, с. 216, 213]. Что касается наиболее ранней, или традиционной, версии ее появления, то интересным здесь кажется замечание М. Кравцова, обратившего внимание на то, что, согласно одному стиху из "Сефер йецира", созвездие Дракона находится в середине неба. Именно такое положение оно имело во времена Авраама, тогда как сейчас, в результате девиации земной оси, в центре звездного неба находится Малая Медведица [169, с. 213].
Здесь следует вспомнить, что финикийцы вели активную морскую торговлю с негритянскими народами Западной Африки, в частности, с предками народов манде. Самый крупный и известный из таких народов – бамбара. В их тайных союзах культивируются сложные космогонические идеи, явно родственные пифагорейству и каббале, т. е. той же финикийской философии: «По традиционным представлениям бамбара, мир произошел из первоначальной пустоты (гла). Пустота проявила собственный голос, породивший своего двойника. От их соединения появилось влажное вещество зо сумале («холодная ржавчина») [тот же ил. – И. Р.], образовавшее твердые и блестящие тела. В дальнейшем в результате взаимодействия все той же пары гла произошел взрыв, который выбросил твердое мощное вещество, оседавшее в состоянии вибрирования. Вибрация породила знаки (символы), которые соединились с еще не оформленными предметами для их обозначения. Затем от гла отделилось человеческое сознание [скорее Мировой Ум. – И. Р.] и направилось к вещам, чтобы познать их и наделением их именами пробудить в этих вещах осознание самих себя. В процессе этого выявился активный «дух» Йо [сравним с финикийским ИА. – И. Р.] (в мифах Йо выступает либо как звук, либо как автономное сознание [тот же Мировой Ум. – И. Р.], и двадцать два основных элемента. Двадцать два витка этих элементов расшевелили Йо и породили звуки, свет, все существа, действия и чувства. От Йо произошли «божества» Фаро и Пемба. Фаро, «властитель Слова», создал семь небес, породил «духа» воздуха Телико и распространил жизнь на земле, воплотившись в воде. Пемба, вращаясь семь лет в вихревом движении, придал форму земле…» [172, с. 373-374]. Как видим, финикийские корни этого учения очевидны. Слишком велико сходство.
Наконец, помимо западной эзотерики (каббалы, нумерологии и т. д.) идеи финикийской буквенной атомистики в их мистическом варианте, а также «западный вариант» идеи переселения душ дошли до нас еще и в религиозной форме. Речь идет о том, что и сегодня финикийская религия жива и достаточно широко распространена, причем в своем «коренном» ареале, преимущественно в приморских районах Сирии. Там, в провинции Латакия и сегодня среди верующих преобладает секта нусайритов, которая формально считается мусульманской: «Нусайриты (алавиты). Вероучение нусайритов впитало в себя элементы эманационной доктрины исмаилитов, христианского гностицизма и астральных культов. Верят в переселение душ мужчин, почитают христианских апостолов, некоторых святых и мучеников, справляют христианские праздники (Рождество, Пасху и др.), используют вино при обрядах. Наряду с этим почитают Солнце, Луну и звезды. Нусайриты делятся на “посвященных” и “непосвященных”. “Посвященные” претендуют на знание сокровенного смысла своих “священных” книг, содержание которых они толкуют аллегорически и не раскрывают “непосвященным”, рядовым членам общины» [170, с. 173]. Кажется, какие-то «тайные книги финикийцев» все еще в ходу…