Вы здесь

5.4. Учение стоиков и финикийская философская теология.

Финикийцы продолжали оказывать самое непосредственное влияние на развитие древнегреческой философии (и культуры в целом) не только в архаическую эпоху, но и позднее. Ведь и среди последующих поколений философов, писавших по-гречески, значительный процент составляли выходцы из Финикии. Достаточно назвать такого гиганта мысли, как основатель стоицизма Зенон из Китиона - финикийского города на острове Кипр. Вопрос о влиянии лично на Зенона и в целом на учение стоиков собственно финикийской философии вообще не изучен, поскольку никогда всерьез и не ставился. Но тут есть о чем задуматься.

Так, одним из учеников Зенона был его земляк Персей. «Персей придерживался тех же мнений, что и Зенон» (SVF 447). Он «утверждал, что богами считали тех, кто изобрел вещи в высшей степени полезные для жизни, причем сами эти нужные и полезные вещи стали получать имена богов» (SVF 448: Цицерон. О природе богов. 1. 38 А) [84, с. 154-155]. Выше уже говорилось о том, что очень похожую мысль высказывал Санхунйатон. «Зенон истолковал Юнону как воздух, Юпитера - как небо, Нептуна - как море, Вулкана - как огонь и объяснив, что все прочие народные (т. е. языческие. - И. Р.) боги - это элементы, сурово обличил расхожее мнение о богах и отверг его как ошибочное» [SVF 164: 84, с. 74].

Евсевий в своем предисловии к изложению взглядов Санхунйатона дает очень похожую общую характеристику взглядов финикийских философов на языческих богов: «Для ясности дальнейшего изложения и понятности последующих событий необходимо предупредить, что наиболее древние из варваров, особенно финикияне и египтяне, от которых заимствовали и прочие люди, считали величайшими богами тех, которые изобрели что-нибудь необходимое для жизни, или как-нибудь облагодетельствовали народы; этим благодетелям, считая их виновниками многих благ, финикияне поклонялись как богам, а после их смерти устроили храмы, освятили по их именам стеллы и жезлы, очень их почитая, и установили весьма большие празднества в их честь. Главным образом они дали имена своих царей мировым стихиям и некоторым из тех, кого они считали богами; из явлений же природы они считали богами только солнце, луну и прочие планеты, а также стихии и прочее, с ними связанное, так что у них одни боги - смертные (люди. - И. Р.), другие же - бессмертные (силы природы. - И. Р.) [35, с. 35].

По мнению И. Ш. Шифмана, сама идея о том, что в результате вселенской катастрофы - пожара возник космос и появились живые существа - «самостоятельный финикийский сюжет, усвоенный стоицизмом» [140, с. 459].

Одним из важнейших достижений финикийской мысли было создание философской теологии, т. е. обоснование идеи о невидимом Боге-Творце как Уме Вселенной. Выше уже отмечалось, что эта финикийская теология прямо повлияла на творцов Библии. С другой стороны, она оказала влияние и на древнегреческих философов. Что очень важно: материалы из Библии и из текстов ранних греческих философов помогают глубже понять смысл и приведенных выше (в не совсем точном греческом пересказе) финикийских космогоний. По нашему мнению, они отражают в том или ином виде главную идею финикийской философии: о том, что Вселенная возникла из соединения неоформленной материи, представляемой как вода («Предначальные воды») и/или воздух, с Богом-Творцом, представляемым как Ум, Слово (Логос), Дух и в то же время Свет.

В связи с этим следует отметить, что эта главная идея содержится и в философии стоиков, что, по нашему мнению, очевидно свидетельствует о ее финикийских корнях. В частности, широко распространенное утверждение о том, что согласно учению стоиков, мир сгорает в огне и снова рождается из огня, нуждается в серьезной корректировке. На самом деле стоики утверждали, что предначальное состояние Вселенной - это Бог (Порождающий Логос) во влаге. «Начал во всем сущем они [стоики] признают два: деятельное и страдательное. Страдательное начало есть бескачественная сущность, то есть вещество; а деятельное - разум, в ней содержащийся, то есть Бог. Он вечен, и он - творец всего, что в ней имеется» (Диоген Лаэртский, VII. 134) [71, с. 286]. И далее (136: SVF 102) он продолжает: «Бог, Ум, Судьба и Зевс - одно и то же, и Он называется еще многими именами. Поэтому Он существует сам по себе и обращает всю наличную сущность через воздух в воду. И как в порожденном находится семя, так и Бог, будучи сперматическим логосом [порождающим Словом] мира, остается таковым и во влаге, благоустраивая для себя вещество и готовя его для грядущего порождения. Затем Он порождает четыре элемента - огонь, воду, воздух и землю. Обо всем этом говорит Зенон в книге "О мироздании”» [84, с. 52]. И далее (SVF 103): «Корнут 17: Хаос - это влага, образовавшаяся до устроения мира и называемая так по своей способности изливаться» [84, с. 53].

При этом стоики особо подчеркивали, что они опираются на мнения древних мыслителей, в частности, на Фалеса и на «Теогонию» Гесиода, о финикийских корнях которых уже говорилось выше: «Некоторые авторы отождествляли начала (principia) с отдельными элементами. Фалес Милетский, учитель Анаксимена, - с водой… Считается, что это мнение Фалеса берет начало от Гесиода, который сказал: “Перво-наперво возник Хаос (Бездна), а затем Широкогрудая Гея (Земля)”» [SVF 103: 84, с. 53; 70, с. 35]. «И Зенон говорит, что Хаос у Гесиода - это вода, и что когда она оседает, образуется ил, который, отвердевая, превращается в землю. Третьим элементом, по Гесиоду (Теогония, 116-117, 120) был Эрот, который должен представлять собой огонь, - ибо Эрот и есть огненная страсть» [SVF 104: 84, с. 53].

А теперь сравним эти представления стоиков с космогонией Санхунйатона: «Началом всего был Воздух (Аир), мрачный и подобный ветру, или дуновение мрачного воздуха, и мутный мрачный Хаос; они были безграничны, и в продолжение многих веков не имели конца. Когда же Нус (по-гречески «нус» - «ум», «разум», «дух») полюбил свои собственные начала, и произошло смешение, это соединение получило название: Желания (πόθος). Таково начало устроения всего. Дух же не знал своего создания. И из соединения Духа произошел Мот (μωτ),  его некоторые считают илом (как видим, ил упоминается и у стоиков, и у Санхунйатона. - И. Р.), другие - гнилью водянистого смешения; и из неё произошли все семена создания, и рождение всего» [35, с. 35]. И здесь, как у стоиков, первым назван воздух, а за ним - Хаос - т. е. все существующее через воздух было обращено в Хаос - воду. Эпитеты «мутный» и «мрачный», по-видимому, означают отсутствие света. Затем Дух (Ум) с помощью любви или желания (того же Эрота) соединился с материей («собственными началами») и породил Мот - «ил», т. е. Землю, из которой произошли «все семена создания». Сходство налицо!

Отметим, что Санхунйатон, будучи рационалистом и отвергая веру в языческих богов, вовсе не был атеистом. Его правильнее назвать монотеистом, одним из зачинателей философской веры в единого Бога как Мировой Разум. И. Ш. Шифман отмечает еще один момент: «Санхонйатон использовал храмовую традицию Берита (по материалам Гиеромбала - жреца в храме Йево) и, в частности, изучил «письмена аммунеев», возможно - священные книги, приписывавшиеся богу мудрости Таавту». А бог Йево у финикийцев соответствует Йахве (Яхве) у евреев. «Широко почитался в Финикии. Бог - покровитель Берита, в местном храме хранились записи мифов, в которых Йево был главным действующим лицом (не известны). (…) Образ Йахве рано слился с образом Эла (Илу). С первой половины 1-го тыс. до н. э. культ этого бога в Палестине приобретает монотеистические черты». Илу же (Эл, Элохим), с которым слился образ Йахве - «в западносемитской мифологии верховный бог, демиург и первопредок» [65, т. 1, с. 458-459, 597, 506-507]. Иными словами, можно предположить, что либо некие жрецы Йахве (с которыми опосредованно был связан Санхунйатон) приспособили для своих нужд его идею о Едином Боге, либо это сделали знакомые с его учением еврейские пророки начиная с Исаии.

Здесь следует обратить внимание еще и на собственное имя Санхунйатона. Оно содержит в себе слово «Атон». Здесь есть прямая аналогия с другими семитскими именами, содержащими имена богов (т. е. заканчивающимися на -Бал (Ваал), -Ил и т. д. Можно достаточно уверенно предположить, что в имени Санхунйатона содержится связь с богом Атоном (подробнее этот вопрос рассмотрен в 6.3). Бог Атон был прекрасно известен в Финикии, поскольку эта страна несколько веков входила в состав великой древнеегипетской державы Нового царства. А в Египте с этим именем связана поразительная попытка религиозной реформы фараона Эхнатона: введение монотеистического культа Солнца. Атон изображался в виде солнечного диска с лучами, на концах которых помещались руки, держащие знак жизни «анх» (как символ того, что жизнь людям, животным и растениям дана Атоном). Атону в этот период присущи полупантеистические черты: он, считалось, присутствует во всей природе, в каждом предмете и живом существе. После смерти Эхнатона почитание Атона как единого бога Египта прекратилось» [65, т. 1, с. 122].

Но города Финикии тогда находились под властью Египта, и память о реформе Эхнатона вполне могла сохраниться до эпохи Санхунйатона. Если имя Санхунйатона действительно связано с египетским Атоном, то тогда оно звучит как целая политическая программа: замена языческой религии поклонением единому Богу-Творцу. Тогда свидетельство о том, что царь и городской совет Берита одобрили его учение, содержит воспоминание о первоначальном успехе его религиозной реформы. 

Евсевий цитирует и такие слова Санхунйатона: «Когда проникся светом воздух (Курсив мой. - И. Р.), то от воспламенения моря и земли произошли ветры, тучи, величайшие низвержения и излияния небесных вод. Когда все это выделилось и отделилось от своих мест вследствие солнечного жара, и все снова встретилось и столкнулось в воздухе одно с другим, произошли гром и молнии» [35, с. 36].

Исключительно важно также замечание о «полупантеистических» чертах Атона: «он, считалось, присутствует во всей природе, в каждом предмете и живом существе». Иными словами, во всем присутствует животворящий огонь как Душа мира. Сравним: «Стоик Зенон утверждал, что Бог - это огненный разум мира (…) Приверженцы Зенона полагают, что Бог пронизывает все вещество и на одном уровне выступает как ум, на другом - как душа, на третьем - как природа, на четвертом - как структурное единство» [SVF 157-158: 84, с. 72]. Т. е. и в этом отношении можно предположить преемственность между стоиками и мыслителями древней Финикии, корни учения которых могут восходить еще к Египту Нового Царства. Это учение действительно очень близко к пантеизму: «Природа - творческий огонь, последовательно продвигающийся к порождению» [SVF 171: 84, с. 74-75].

В герметическом трактате «Поймандр» (4-5) также излагается космогония, в деталях сходная с рассмотренной нами стоической, восходящей к финикийцам: «взору моему предстало величайшее зрелище. Все стало Светом, мягким и приятным, пленяющим мой взгляд. Вскоре после этого спустилась тьма, жуткая и мрачная, завивающаяся в спирали, подобно змеям, как мне показалось. Затем эта тьма превратилась в нечто влажной природы, бурлящее невыразимым образом, изрыгающее дым, как от огня, и издающее какой-то звук, скорбный неописуемый рев. Потом оттуда раздался нечленораздельный крик, словно голос Света [огня].  Святое Слово спустилось из Света и покрыло Природу, чистый огонь восстал из влажной Природы ввысь, к тонкому миру; он был легкий, проникновенный и в то же время действенный. И воздух благодаря своей легкости последовал за огненным языком; от земли и от воды он восходил к огню, к которому он как будто был подвешен. Земля и вода оставались на месте перемешанными настолько, что через одно не было видно другое, и непрерывно получали воздействие дыханием Слова, возносившегося над ними на том, что воспринимает ухо» [166].

Здесь мы видим буквально полный набор финикийско-пифагорейских тем: Свет во тьме, его Голос, ставший Светом и разделивший материю, первоначальное состояние материи в виде влажного ила, и даже ее первоначальные форма «завивающаяся в спирали, подобно змеям».

Практически та же самая космогония содержится в уже приведенном отрывке из Сефер Йециры – каббалистической Книги Творения (І, 9-12): «Десять чисел (сефиротов) невещественных: первое - дух Бога живого, - да будет благословенно и благословляемо имя вечно живого! Голос, дух и слово составляют Дух Святой. Второе - дуновение (эфир) от духа. Он начертал (или создал) и выбил им двадцать две буквы основания, …но один из них дух. Третье - вода от эфира. Он начертал (или создал) и выбил из нее хаос ("Тоху и Боху"), влагу и глину; начертал их наподобие гряды, выбил их наподобие стены, окружил их подобием желоба и излил на них снег, и он стал землей …Четвертое - огонь из воды. Он начертал и выбил из него престол славы, серафимов, офанимов, святых животных и ангелов служителей. Из всех трех (то есть эфира, воды и огня) Он основал обитель Свою» [167]. Как видим, здесь тоже сначала было Слово, которое вызвало дуновение, породившее «двадцать две буквы основания». А затем эти элементы организовали материю, первоначальной формой которой были «влага и глина», т. е. тот же «ил».

Выше уже приводилось мнение И. Ш. Шифмана о том, что финикийские мыслители непосредственно повлияли не только на греческих философов, но и на творцов Библии. Действительно, в начале Книги Бытия (1: 1-9) изложена концепция, в основных моментах сходная, в частности, с учением стоиков:

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста (т. е. сначала мир не имел формы, представлял собой пустоту; сравним: “Пустота налична отдельно и сама по себе, она окружает небесный свод - так считали некоторые древние, а впоследствии сторонники Зенона Китийского” [SVF 94: 84, с. 49]. - И. Р.), и тьма над бездною (= Хаос. - И. Р.); и Дух Божий носился над водою (Выделено мною. - И. Р.). И сказал Бог: да будет свет. И стал свет (т. е. Свет от Бога наполнил весь мир. - И. Р.). И увидел Бог свет, что он хорош (Санхунйатон сказал бы, что Бог полюбил свои собственные начала. - И. Р.); и отделил Бог свет от тьмы (…) И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды (т. е. до этого в мире была только вода. - И. Р.) (…) и назвал Бог твердь небом (…). И сказал бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша (из воды. - И. Р.). И стало так» [25].

Вообще представление о Боге как о Свете, который пронизывает все сущее, неоднократно встречается в Библии. Это всегда смущало христианских богословов. Так, один из первых апологетов христианства Ориген в своей книге «О началах» (І) начинает все изложение христианской теологии именно с разбора этого щекотливого момента: «Свет Божий - сила Божия, через просвещение от которой человек познает как истину всех вещей, так и самого Бога, который есть Истина». Но в то же время «некоторые будут стараться доказать, что Бог есть тело, даже на основании наших Писаний». Сам Ориген приводит несколько таких мест из Священного Писания, но призывает толковать их символически (т. е. слово «Свет» как синоним слова «Истина») [85, с. 12-14]. Действительно, в Первом послании апостола Иоанна говорится: «Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы» (1: 5). «Новую заповедь пишу вам, что есть истинно в Нем и в вас: потому что тьма проходит и истинный свет уже светит. Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме. А кто любит брата своего, тот пребывает во свете» (2: 8-9). Но такое тождество между Светом и Истиной не смутило бы и стоиков (см. выше).

С другой стороны, во Второзаконии (4: 24; 5: 24) дословно сказано: «Господь, Бог твой, есть огонь поядающий (…) глас Его слышали мы из среды огня; сегодня видели мы, что Бог говорит с человеком, и сей остается жив». И сошествие Святого Духа на апостолов описывается в Деяниях (2: 1-4) тоже в таких словах: «И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились; и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого» [25]. В определении Бога как Света либо Огня есть еще один парадоксальный момент: «Несущим свет» именуют и Сатану (см. далее)…