Основная идея финикийской философии могла повлиять и на мировоззрение американских индейцев. Во-первых, гипотеза о регулярных плаваниях финикийцев в Америку представляется вполне убедительной (см. выше: раздел 2.5). Во-вторых, эти контакты могли увенчаться в Мексике религиозной реформой, связанной с именем Пернатого Змея Кецалькоатля.
Здесь следует обратить внимание на одно методологическое противоречие. Выдающийся специалист по доколумбовым цивилизациям Ю. В. Кнорозов пишет: «Эпизодические связи различных племен и народов с американскими индейцами практически не имели последствий. Даже колония викингов в Гренландии не оказала сколько-нибудь заметного влияния на эскимосов, а колонии в Северной Америке исчезли бесследно. Отдельные лица, попавшие в неведомое племя, в лучшем случае адаптируют его культуру. (…) Таким образом, индейские племена Америки развивались независимо от Старого Света» [86, с. 20-21].
В целом Ю. В. Кнорозов прав. Но не во всем. Такая его позиция вообще влечет за собой полное отрицание роли личности в истории. А ведь выдающиеся личности были в истории человечества всегда. И «оказывали заметное влияние» на ход истории. Причем это были не только великие тираны, но и великие изобретатели, великие пророки, великие философы. И среди них видное место занимали пришельцы-просветители, приносившие мудрость из своей страны другим народам. Такими были Пифагор, апостол Павел, основатель чань-буддизма Бодхидхарма, Святой Патрик, Кирилл и Мефодий, Стефан Пермский… При этом сам «перевод» религиозного учения на язык иной культуры неминуемо приводил к определенной трансформации его изначального смысла. По нашему мнению, именно таким был и тот человек, который принес индейцам Мексики «учение Пернатого Змея» и вошел в историю под именем Кецалькоатль.
«Кетцалькоатль - Змея с перьями кетцаля (птицы с синими и зелеными перьями). Речь идет о культурном комплексе, который представлен: а) небесным богом; б) историческим персонажем (и, по-видимому, не одним - так несколько человек принимали имя, например, Тупак Амару. - И. Р.); в) жреческим саном Теночтитлана. В философских текстах это имя часто употребляется как символ знания нагуа (индейцев Мексики. - И. Р.)… Был божеством, покровительствующим высшей школе жрецов Калмеках, где передавались самые возвышенные элементы культуры нагуа» [53, с. 338].
При всех трансформациях в инокультурной среде основные базовые идеи переносимых на новую почву учений всегда сохранялись. А поскольку они становились объектом сакрализации, то могли и через много веков дойти до нас (до эпохи конкистадоров) без существенных изменений. Так что если первый Кецалькоатль был финикийцем, его учение должно было содержать основную идею финикийской философии. Исторические факты это подтверждают.
«О Кецалькоатле говорится, что он является тем, кто в глубоком раздумье открыл существование Ометеотла «за небесами» и «как опору мира» (…) Атрибуты Ометеотла - Ночь-и-Ветер - «невидимый (как ночь) и неощущаемый (как ветер)» (…) Ометеотль Мойокоайтцин - двойственный Бог, который «сам себя мыслит и изобретает» в метафизическом «месте» дуальности (Омейокане). Это имеет место за пределами небес и времен, так как сам Ометеотль властвует над ними, о чем свидетельствует его название Хиутекутли (Господин времени и огня). В Омейокане, «на тринадцатом небе, о начале которого ничего не известно», как отмечает [рукопись] “История мексиканцев”, существовал «Истинный Бог», то есть Бог, основанный и опирающийся на самого себя. Но благодаря своей творящей природе и способности зачать он начал действовать. В результате первого развертывания своего двойственного бытия он породил четырех сыновей и дал действительность Вселенной (…) В качестве символа неосязаемого и господина мудрости и искусства - единственно истинного на земле - Ометеотл воплощается в легендарной фигуре Кецалкоатля» [53, с. 338, 183, 192]. Как видим, Бог-Творец существует за пределами небес и времен, и в то же время Он - творящий «Господин времени и огня».
Причем сначала были лишь «Ночь и Ветер». Вспомним, что у Санхунйатона первые люди ведут род «От ветра Колпиа и женщины Ваау, имя которой переводится “Ночь”».
А как же вода? - соседи науа тольтеки вместо «двойственного» Бога говорили о верховном Боге и его жене. Среди порожденных ими четырех богов были Тескатлипока и Кецалькоатль. И прежде чем они доставили с небес богиню земли, уже была вода, которую «неизвестно кто создал» («История Мексики» А. Теве) [87, с. 519].
А в эпосе народа киче (горных майя) «Пополь-Вух» начало Вселенной изложено так: «Светоч, Пополь-Вух, как он именуется, ясный свет, пришедший с другой стороны моря (Здесь и далее выделено мной. - И. Р.) (…) Это - рассказ о том, как все было в состоянии неизвестности (…) существовало только небо. Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь существование, была только лишь холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего. В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только молчание. Одни лишь Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, Великая мать и Великий отец находились в бесконечных водах (…) там они назывались Кукумац (= Кецалькоатль. - И. Р. - Т. е. у киче сам Кецалькоатль имел «двойственную природу»). По природе своей они были большими мудрецами и большими мыслителями. Вот в таком виде существовало небо, и там находилось Солнце небес [Хуракан. - И. Р. - Это не солнце в небе, а скорее некий предначальный свет за пределами мира] - таково имя Бога и так Он назывался. Тогда пришло Его Слово. К Тепеу и Кукумацу, собравшимся вместе во мраке, пришло оно, и Тепеу и Кукумац говорили с ним (…) Тогда распределили они сотворение мира (…) Пусть это свершится! Да будет заполнена пустота!» [88, с. 9-11].
Между прочим, у ацтеков были и некие смутные представления о переселении душ, подобные финикийским. Они считали, что все те, кто умер естественной смертью, шли в Миктлан (место мертвых). И там через четыре года их души гибли и исчезали. Но избранники Тлалока могли через четыре года вроде бы вернуться на землю в новом теле. «Это неясное обращение к своего рода “нагуасскому метемпсихозу”» [53, с. 222-224].
Ацтеки, тольтеки и киче - лишь наследники более древних цивилизаций ольмеков (на побережье Мексиканского залива) и науа (в районе Мехико) с их столицей - городом Теотиуакан. Образ крылатого или пернатого змея появляется уже у ольмеков [89, с. 231], хотя и не играет у них решающей роли. Их цивилизация существовала уже в VIII в. до н. э. [90, с. 70]. А вот в Теотиуакане на стенных рельефах и фресках расписных залов сюжеты мифа о Кецалькоатле преобладают. Этот город считают скорее городом торговцев и философов, чем воинов [86, с. 107, 110]. Он также возник где-то во второй половине І тыс. до н. э. и сначала находился под влиянием ольмеков. Выше уже упоминалось, что приход Кецалькоатля к индейским народам и возвращение его на восток мифы относят к эпохе ольмеков [52, с. 53], а появление культа Пернатого Змея в долине Мехико археологи датируют «среднеархаической» эпохой - т. е. именно IX-V веками до н. э. - эпохой плаваний финикийцев вокруг Африки. [51, с. 127].
Ю. В. Кнорозов дает свое объяснение возникновению образа Крылатого Змея. «С давних времен облака ассоциировались у предков майя со змеями, в первую очередь с удавом, по игре слов: «к’аш - к’ааш» - «обволакивать (как удав) - заволакивать (небо облаками)… Уже во времена ольмеков возникла новая разновидность - крылатый или пернатый змей, т. е. соединение облачного змея с птицей» [89, с. 231]. Эта «игра слов» представляется, мягко говоря, неубедительной. Процитируем еще раз Евсевия Памфила:
«Финикияне называют его [Змея] Добрым Божеством. Подобным образом и египтяне дали ему имя Книф. Они придали ему голову ястреба, вследствие энергии этой птицы. И Эпей, названный ими величайшим толкователем таинств и иерограмматом (его перевел на греческий язык Арей Гераклеополит), иносказательно говорит дословно так об этом: “первое, самое божественное - Змей, имеющий вид ястреба (выделено мной. - И. Р.), весьма красивый. Всякий раз, как он открывает глаза, он наполняет все в своей первозданной стране светом, и наступал мрак, как только он их закрывал” (…) Впрочем и египтяне изображают мир на основании того же представления. Они чертят замкнутый воздухообразный и огневидный круг (см. выше о Боге в Библии. - И. Р.) с растянутым посередине Змеем в образе ястреба - Добрым Божеством, имеющим силу соединять (…) Первые стихии в форме змей они (финикийцы. - И. Р.) освятили в выстроенных ими храмах, и в честь их они справляли праздники, совершали жертвоприношения и оргии, так как считали их величайшими богами и управителями вселенной» [35, с. 44-45].
Вообще образ птицы у самых разных народов символизирует “верхний” мир, а змеи - “нижний” [91, с. 468-469]. Но их соединение в виде образа Пернатого Змея известно лишь, с одной стороны, у индейцев Мексики, а с другой - у финикийцев с египтянами и еще у греков (см. далее).
Правда, некие изображения Пернатой змеи встречаются еще и у даяков на острове Калимантан, но там она символизирует не единое божество, а именно соединение женского божества-змеи нижнего мира Джаты с небесным богом Махаталой [107].
К тому же следует отметить, что, по крайней мере, у финикийцев и ацтеков известен и «стандартный» образ «Мирового Древа» с птицей наверху и змеей внизу. Речь идет, в частности, о легендах об основании Тира и Мехико (Теночтитлана). К сожалению, автору удалось найти лишь пересказы легенды об основании Мехико из третьих-четвертых рук. Но все равно сходство обеих легенд настолько глубоко, что они заслуживают изложения в этой работе.
У Нонна (Dionisiaca XL, 428-534) легенда об основании Тира рассказана так: «Здесь некогда жили люди, которых Век (Эон), рожденный из одного с ними начала, одних видел сверстниками вечного мира. Это были - непорочное порождение небрачной почвы, самобытный образ которых тогда родился от невозделанного, незасеянного ила. (…) Однажды они спали у источников во время полуденного жара. Геракл явился им в призрачном человеческом образе и повелел этим “чадам земли” строить корабль и плыть на нем, пока не прибудут в “присужденное роком место”, где плавают в море две блуждающие неустойчивые скалы, которые природа наименовала Амвросиевыми (по-гречески “амврозия” - “пища богов”. - И. Р.). В них, в центре блуждающей по водам скалы, цветет имеющая свой корень ветвь маслины, современная им и соединенная с ними. На самой вершине ее увидите сидящего орла и искусно сделанную чашу (не к этой ли чаше восходят еще и корни легенды о Святом Граале? - И. Р.). От горящего дерева самозажженный огонь испускает дивные искры, их блеск обходит несгораемую маслину, а извилистый змей обвивает высокое растение, увеличивая удивление для глаз и ушей, так как и [змей не набрасывается на орла], и орел, схватив пресмыкающееся, не растерзывает его, и огонь, носясь по ветвям, не пожирает невредимого растения, но испускает дым среди него, как приятный блеск. Он не уничтожает клубков дракона и не касается перьев птицы. И чаша, вися неподвижно, не падает сверху, соскользнув с вершин, колеблемых ветром. Поймав премудрую птицу, высокопарящего орла, принесите ее в жертву Темногривому (Посейдону), а кровь его - в возлияние блуждающим в море столпам, Дию (Зевсу) и блаженным (богам). И неустойчивая скала перестанет блуждать по водам, но сама собой привязаная к неподвижным основаниям, примкнет к несвязанной к ней скале. Вы построите город…» [35, с. 53-54].
«Как же был основан Теночтитлан? Однажды, как гласит легенда (это было в XII веке) мексики увидели сидящую на дереве птицу, которая напевала “Тиуи, тиуи”. Толкование пению птицы дал мудрец Уитцитон. Он сообщил вождю Текпатцину, что боги повелевают людям их племени покинуть свои земли. После двухлетних странствий небольшое воинственное племя ацтеков-охотников достигло долины Ануак - “страны у воды”. Так ацтеки оказались в долине у озера Тескоко, где сейчас находится столица страны. Посреди озера они увидели остров и различили на нем орла, сидящего на кактусе напаль (опунции) и пожирающего змею. Великое предзнаменование! Один из верховных богов еще до похода приказал построить город на месте, где ацтеки увидят сидящего на кактусе орла, пожирающего змею» [92, с. 37]. «[После долгих странствий ацтеки] остановились, наконец, у юго-западных берегов главного озера, в 1325 году. Там они увидели на вершине колючего дерева, выходившего из омываемой волнами трещины скалы, орла необыкновенной величины, с распростертыми крыльями обращенного к восходящему солнцу и державшего в когтях змею. Приняв это за вещий знак, указывавший на место их будущей столицы, они положили ей основание…» [93, с. 6].
При том, что основание обоих городов разделено временем не менее чем в три тысячи лет, обе легенды имеют очевидное типологическое сходство. Некий бог повелевает прародителям народа покинуть свои земли и искать новую родину, пока не увидят дерево на скале и на нем орла со змеей. Там они должны основать великий город. Причем это не просто скала, а остров. Плодоносное дерево («колючее дерево» опунция тоже съедобна) растет между двумя частями скалы или в трещине скалы. При этом дерево, орел и змея озарены священным Светом (или восходящим солнцем). Это интригующее сходство не имеет очевидных пояснений. Возможно, ацтеки просто «переписали на себя» легенду об основании какого-либо из древнейших городов тольтеков, а на тех, в свою очередь, повлияли финикийцы. Можно предполагать, что в оригинале ацтекская легенда еще ближе по тексту к финикийской. Хотелось бы ознакомиться с этим ацтекским первоисточником.
Во всяком случае, имеются весьма серьезные аргументы в пользу духовного влияния финикийцев на индейцев Мексики. Выше уже были рассмотрены параллели между космогониями финикийцев и населяющего Западную Африку народа бамбара. Упоминалось и о влиянии на индийцев ближневосточной концепции Мирового Года, а также о происхождении индийских систем письменности от финикийского алфавита. Как видим, влияние финикийской культуры было поистине всемирным.