Как уже отмечалось ранее, с упразднением III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии функции контрразведки, в числе прочих задач, также были возложены на Департамент полиции, существовавшие охранные отделения, и губернские жандармские управления - на местах. Помимо этого, частично функцию контрразведки осуществляли также Военно-ученый комитет (ВУК) Главного штаба, военные агенты (военные атташе) военного министерства, а с момента своего учреждения 15 октября 1893г. - и Отдельный корпус пограничной стражи министерства финансов.
В армии и на флоте функции военной контрразведки традиционно, еще с начала XIXвека, осуществляла генерал-квартирмейстерская служба.
Как бы ни показалось это сегодня парадоксальным, но подобное положение существовало и в других странах, где даже разведывательные службы существовали лишь в зачаточном состоянии. Много позже – в 1909 году в Великобритании появилась знаменитая «Сикрет интеллиджент сервис» (СИС), официально именуемая Ми-6. Также только в 1910 г. возникла контрразведывательная служба США, первоначально именовавшаяся просто Бюро расследований, а с 1925 г. ставшая Федеральным бюро расследований (ФБР).
Французский генерал Левель, считающийся одним из основателей французской военной разведки, и автор, по-видимому, первой в мире книги, посвященной разведке, вышедшей в 1881 г. в Париже, небезосновательно писал: «Все говорят о разведке, хвалят предусмотрительность тех, кто ее имеет, и бранят пренебрегающих ею…. На разведку смотрят как на нечто второстепенное, не нуждающееся в изучении, каждый считает себя в ней компетентным». (Левель, Tactiquedes rensigements, 1881).
Генералу Левелю, возглавившему французскую разведку в 1870 г. во время франко-прусской войны принадлежат и следующие слова из книги «Тактика разведки», получившей всемирную известность и признание специалистов: «Все великие полководцы были хорошо осведомлены. Они знали местность, силы, позиции, средства, а часто и намерения их противников, которые, со своей стороны, не знали ничего или почти ничего. Этим объясняется успех одних и поражения других».
В лекциях об организации разведывательной работы, читавшихся для слушателей Военной академии Генерального штаба генерал-майор профессор П.Ф.Рябиков цитировал слова генерала Левеля: «Разведка – есть дерево, приносящее плоды, спустя много лет после посадки».
А задачи и назначение разведывательной деятельности Рябиков, сам более десяти лет посвятивший службе в разведотделениях штабов, характеризовал следующим образом: «Чем разведка больше знает, чем шире и правильнее она раскрывает обстановку начальнику, тем легче ему принять правильное и наиболее выгодное для нас решение», а одним из основных требований к разведке он называл ее непрерывность. Добываемая разведкой информация должна быть достоверна, правдива и беспристрастна. «Лучше меньше сведений, - подчеркивал он, - но надежных, чем много, но недостаточно обоснованных»[1].
Собственно же специализированный государственный орган, уполномоченный вести контрразведывательную работу в масштабах всей страны, появился в России только 20 января (2 февраля нового стиля) 1903 г., когда Николай II по докладу военного министра А.Н.Куропаткина согласился с
предложением о создании особого отделения Главного штаба, которое было названо разведочным отделением. Несмотря на терминологическую неточность, оно призвано было вести именно контрразведывательную деятельность.
В докладе о необходимости образования данного органа Куропаткин подчеркивал: "обнаружение государственных преступлений военного характера до сего времени у нас являлось делом чистой случайности, результатом особой энергии отдельных личностей или стечения счастливых обстоятельств ввиду чего является возможность предположить, что большая часть этих преступлений остается нераскрытыми и совокупность их грозит существенной опасностью государству в случае войны. Возложить принятие мер к обнаружению лиц, занимающихся сею преступной деятельностью на Департамент полиции не представлялось бы соответственным, во-первых, потому, что названное учреждение имеет свои собственные задачи и не может уделить на это ни достаточных сил, ни средств, во-вторых, потому, что в этом деле, касающемся исключительно военного ведомства, от исполнителей требуется полная и разносторонняя компетентность в военных вопросах... Деятельность сего органа должна заключаться в установлении негласного надзора за обыкновенными путями тайной военной разведки, имеющими исходной точкой иностранных военных агентов, конечными пунктами - лиц, состоящих на нашей государственной службе и занимающихся преступной деятельностью, и связующими звеньями между ними - иногда целый ряд агентов, посредников в передаче сведений..."[2].
Фактически начавшее действовать с июня того же года разведочное отделение - с 4 июня его возглавил и руководил им до 9 августа 1910г. ротмистр, впоследствии полковник В.Н.Лавров[3], - к концу года насчитывало 13 штатных чинов и 9 нештатных сотрудников.
Уже накануне русско-японской войны 1904-1905 годов разведочное отделение вскрыло ряд фактов шпионажа в пользу иностранных государств, в том числе и Японии[4].
В связи с началом военных действий против Японии к контрразведывательной работе была привлечена и заграничная агентура Департамента полиции. В частности ее заведующий А.М.Гартинг в 1905 г. обеспечивал безопасность прохода вдоль европейских берегов 2-й тихоокеанской эскадры русского флота под командованием З.П.Рожественского, позже погибшей в Цусимском сражении.
В годы первой мировой войны заграничная агентура Департамента полиции также привлекалась к решению некоторых задач по указаниям руководителя миссии русской контрразведки в Париже Н.А.Игнатьева[5].
Мы не будем подробно останавливаться на деятельности отечественной контрразведки в начале прошлого века, адресуя заинтересованных читателей к имеющимся источникам[6]. Нам же представляется необходимым коротко рассмотреть именно эволюцию данного государственного института.
В июне-августе 1906 г. контрразведывательные отделения стали формироваться при штабах военных округов.
Однако, ввиду обнаружившейся явной недостаточности созданной системы контрразведывательных органов и ее эффективности, в декабре 1908 г. принимается решение об образовании межведомственной комиссии по совершенствованию работы против иностранного шпионажа.
В "Протоколе заседаний межведомственной комиссии по организации контрразведывательной службы в России" от 28 марта 1909 г. отмечалось, что комиссия, "ознакомившись с материалами, имеющимися по означенному вопросу, и с постановкой контрразведки (борьба с военным и морским шпионством) в России в настоящее время пришла к заключению, что: ...не говоря уже про японцев, все наши европейские соседи, признавая за военной разведкой первенствующую важность, не останавливаются для достижения своих целей ни перед какими расходами, так как последние есть почти единственное средство для успеха...".
В этом же документе формулировались цели и задачи контрразведывательной службы, с некоторыми поправками на современные правовые нормы, остающиеся актуальными и для сегодняшнего дня:
"Контрразведка (борьба со шпионством) заключается в своевременном обнаружении лиц, занимающихся разведкой для иностранных государств, и в принятии мер для воспрепятствования разведывательной работе этих государств в России. Конечная цель контрразведки есть привлечение к судебной ответственности уличенных в военном шпионстве лиц на основании ст.[атей] 108-119 Уголовного уложения 1903 года, или прекращение вредной деятельности названных лиц хотя бы административными мерами"[7].
По итогам двух с половиной лет работы указанной комиссии, в ходе которой рассматривались варианты организации центральной контрразведывательной службы как в МВД (сторонником данного подхода был
П.А.Столыпин), так и в военном министерстве, 8 июня 1911 г. военный министр утвердил "Положение о контрразведывательных отделениях" (КРО), Инструкцию начальникам КРО[8], и штаты контрразведывательных отделений.
А закон от 7 апреля . того же 1911 года "Об отпуске из государственной казны средств на секретные расходы Военного министерства" выделил для обеспечения разведывательной и контрразведывательной деятельности дополнительно 1 миллион 443 720 рублей - эта сумма в три раза превосходила предыдущие ассигнования на "секретные расходы"[9].
В отличие от разведочного отделения, которое было задумано и действовало негласно, контрразведывательные отделения (КРО) являлись уже официальными государственными органами, в связи с чем дата их образования считалась ранее днем рождения отечественной контрразведки, поскольку, не смотря на то, что они входили в систему военного министерства, деятельность их не ограничивалась только сферой военной контрразведки.
При этом по предложению министра внутренних дел П.Г.Курлова на Департамент полиции и подведомственные ему органы - ГЖУ и охранные отделения (пункты) возлагалось лишь содействие и оказание помощи КРО в их работе. Непосредственно в Департаменте полиции эта задача, а также ведение дел по шпионажу и государственной измене была возложена на 4-е отделение Особого отдела.
Контрразведывательные отделения были образованы при штабах военных округов в Москве, Вильне, Варшаве, Киеве, Одессе, Тифлисе, Ташкенте, Иркутске, Хабаровске, а разведочное отделение ГШ было преобразовано в Санкт-Петербургское городское КРО[10].
Необходимость создания контрразведывательной службы и правового обеспечения ее деятельности была связана с происходящими в мире изменениями, в том числе и в плане геополитического соперничества государств.
В годы, предшествовавшие началу первой мировой войны, вопросы организации разведывательной работы также активно изучались и за рубежом.
Даже изданные в те годы в России переведенные с французского работы убедительно свидетельствуют об этом. В частности, военным министерством были изданы книги: Роллэ Н. Военно-разведывательная служба в мирное и военное время. (СПб., 1909); Лянуар П. Немецкое шпионство во Франции. (СПб., 1910); Рюдевель Р. Разведка и шпионаж. Практические указания строевым офицерам. (2-е издание, СПб., 1912).
Весьма любопытна ретроспективная оценка этого периода и бывшим в годы мировой войны руководителем германской разведки полковником Вальтером Николаи.
В 1920 г. он одним из первых так писал о роли разведки в минувшей мировой войне: «По пути к будущему развитию идет разведка, стремящаяся этот путь распознать и на него повлиять…. Тайная сила разведки будет в будущем гораздо более значительной, нежели была в прошлом и есть в настоящее время».
Впрочем, Германия была отнюдь не одинока в стремлении получить секреты своих геополитических конкурентов на мировой арене.
В.Николаи в своей книге приводил следующие данные об иностранном шпионаже на территории Германии:
|
1907 г. |
Всего было арестовано подозревавшихся в шпионаже -- |
Из них были осуждены - 3 |
|
1908 |
- « - 66 |
- « - 9 |
|
1909 |
- « - 47 |
- « - 6 |
|
1910 |
103 |
10 |
|
1911 |
119 |
14 |
|
1912 |
221 |
21 |
|
1913 |
346 |
21 |
|
1914(первая половина) |
154 |
51 |
По мнению германской контрразведки, в 74 случаях шпионаж проводился в пользу Франции, в 35 – в пользу России, в 15 – в пользу Англии, и в 9 случаях в пользу нескольких стран одновременно.
В 1914 – 1918 г. в Германии были выявлены 175 фактов шпионажа в пользу Франции, 59 – в интересах Англии, 55 – России, 21 – Бельгии, 2 – Италии и 144 случая разведки в пользу нескольких из указанных государств одновременно[11].
В совместной "Объяснительной записке к проекту изменений действующих законов о государственной измене путем шпионажа" от 3 марта 1912 г. военный министр В.А.Сухомлинов и министр юстиции И.Г.Щегловитов по этому поводу отмечали следующее. Ранее, "государство, интересующееся планами соседей, посылало к ним шпионов и ставило последним задачу проникнуть, главным образом, в политические их замыслы, в предложения относительно возможных с их стороны агрессивных действий самостоятельно или же в союзе с другими державами. В связи с этим и те сведения, которые пытались добыть шпионы, касались, главным образом, государственных тайн в обширном смысле, тайн, имеющих международный характер и находящихся в близкой связи с внешними интересами государства. Сведения же о военных силах собирались шпионами старого времени попутно, наряду с выполнением главных их задач. Отмеченными обстоятельствами обусловливался как случайный характер самого шпионства, так и выбор лиц для этой деятельности". Но "наше время - время вооруженного мира... вызвало изменение самого понятия военной мощи, главнейшею основою которой ныне представляются прогрессирующие технические усовершенствования.
В силу этого представилось необходимым быть в курсе постоянных изменений в состоянии вооруженных сил вероятных противников, всех нововведений в вооружении и военных приспособлениях, которые почти ежедневно вводятся ныне в армиях европейских государств... Практика войн показала, что шпионство не может в период войны принести пользы, если оно не организовано задолго до открытия военных действий и если в числе шпионов нет весьма опытных в этом деле агентов. Русско-японская война наглядно подтверждает только что отмеченное явление: несмотря на большие траты денег и труда, во время войны нам уже не удалось организовать действительное шпионство ".
Ссылаясь на информацию Генерального штаба и Департамента полиции, авторы указанной записки также подчеркивали, что "шпионство получило небывалое ранее развитие и в настоящее время уже не имеет, как прежде, случайного характера, а сделалось систематическим и постоянным, обнимая собою собирание самых разнообразных сведений о состоянии вооруженных сил соседних государств... Судебная практика свидетельствует, что иностранные власти прилагают большие усилия насадить в пределах России своих агентов..."[12].
Обосновывавшиеся в указанной записке необходимые изменения в уголовно-правовй квалификации шпионажа были введены в действие 5 июля 1912 г. законом "Об изменении и дополнении действующих узаконений о государственной измене путем шпионства".
Следует также подчеркнуть, что помимо созданной в предвоенное время системы контрразведывательных отделений военного министерства, часть функций по контрразведке по-прежнему выполнял Департамент полиции и подчиненные ему органы на местах.
Непосредственно в 1914-1917 гг. в Департаменте полиции некоторые контрразведывательные функции - наблюдение за иностранцами, а также надзор за военнопленными, - были возложены на 9-е делопроизводство.
Отметим, что для ознакомления, прежде всего, офицерского корпуса армии с организацией и ведением разведывательной работы против России были изданы книги В.Н.Клембовского "Тайные разведки" (СПб, 1911), а в 1915 г. А.С.Розанова "Немецкое шпионство", составленная "по данным судебной практики и другим источникам".
Эти работы являются первыми из числа отечественных исследований по проблемам борьбы со шпионажем.
Следует также особо подчеркнуть, что в 1915 г. массовым тиражом была издана в качестве бесплатного приложения к журналу «Трудовая копейка» брошюра «Современный шпионаж».
Подчеркнем также, что уроки разведывательного противоборства в ходе мировой войны извлекались и оперативно подводились непосредственно в этот период. О чем свидетельствует не только опубликование уже упомянутой работы А.С.Розанова, но и лекции, читавшиеся в 1915 – 1917 годах в Академии Генерального штаба П.Ф.Рябиковым. На их основе уже в 1919 г. автором была подготовлена докторская диссертация[13].
С началом Первой мировой войны, в соответствии с Наставлением по контрразведке в военное время, утвержденным Верховным главнокомандующим 6 июня 1915 г., на театре военных действий формируется следующая система органов контрразведки: КРО Ставки (штаба Верховного главнокомандующего); КРО штабов фронтов, армий, входивших в состав фронтов; КРО отдельных армий; КРО военных округов на театре военных действий.
В тот же день непосредственно для личного состава КРО утверждается и Инструкция наблюдательному агенту по контрразведке. Система контрразведывательных органов в тыловых районах империи осталась без изменений.
В сентябре 1915 г. было принято Положение о морских контрразведывательных отделениях и учреждены Морское КРО Морского Генерального штаба и, соответственно, еще 5 морских КРО - Финляндское, Балтийское, Черноморское, Беломорское и Тихоокеанское[14].
Однако в целом постановку контрразведывательной работы в годы первой мировой войны в России нельзя назвать успешной.
Летом 1915 г. по инициативе главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, в полном соответствии с бюрократической традицией, создается еще одна комиссия для выработки мер повышения эффективности борьбы с разведывательной деятельностью спецслужб Германии и Австро-Венгрии. И хотя работа ее не имела практических результатов, некоторые ее материалы дают представление о видении путей решения этой проблемы.
Так председатель этой комиссии директор Департамента полиции в 1915-1916 гг. Г.Г.Моллов в "Записке о мерах борьбы со шпионством" подчеркивал: "...дело борьбы с иностранным шпионажем должно быть популярным, национально-патриотическим, широко охватывающим население, все слои общества, все правительственные учреждения, независимо от того, к какому они принадлежат ведомству.
Стыдится борьбы с такой серьезной для родины опасностью, разрушающей оплот государства, подрывающей его военную мощь и силу средств обороны от врага, угрожающей отечеству потерей нескольких сот тысяч молодых жизней и миллиардными убытками, - казалось бы, нет оснований".
В записке, представленной в комиссию Моллова В.А.Ерандаковым, в 1910-1915 гг. возглавлявшим Петроградское КРО, подчеркивалось, что германская разведка осуществляет не только сбор военных сведений о действующей армии, но и активно ведет дипломатическую, торгово-промышленную (экономическую) разведку, организует акты саботажа и диверсий, ведет подрывную пропаганду. По его мнению, военные власти не могли самостоятельно вести борьбу с таким противником и в этом им требовалась более активная помощь со стороны Департамента полиции и его периферийных органов. По его мнению КРО -"хилые и бесправные, влачат малополезное существование, так как деятельность их направлена исключительно лишь на борьбу с военным шпионством.... И если иногда деятельность этих органов является успешной, то в большинстве случаев благодаря лишь постоянной и энергичной помощи жандармских управлений и охранных отделений, а также перлюстрационным данным, поступающим в ГУГШ".
В целях повышения эффективности контрразведывательной работы, особенно в тыловых районах, комиссией предлагалось усилить координацию и взаимодействие КРО и ГЖУ, охранных отделений, для которых была разработана специальная инструкция по ведению контрразведки.
Однако эти предложения остались нереализованными[15].
"В результате этого небрежения, - писал впоследствии Н.С.Батюшин, - мы всю Великую войну вели вслепую". Главная причина этого, по его мнению, заключалась в общей "недооценке на верхах" значения разведки и контрразведки, всей сферы тайного противоборства: "...опыт тайной разведки мирного времени был сведен почти на нет во время войны... За все это небрежение... мы заплатили потом сотнями тысяч жизней, миллионами денег и даже существованием самого государства"[16].
В связи с ликвидаций Временным правительством в марте 1917г. Департамента полиции и подведомственных ему органов - жандармских управлений и охранных отделений, - 23 апреля принимается Временное положение о контрразведывательной службе во внутреннем районе, а 5 мая - Инструкция по организации и осуществлению негласного наружного наблюдения за лицами, подозреваемыми в военном шпионстве.
Несколько позже - 2 мая министром юстиции утверждается Временное положение о контрразведывательной службе на театре военных действий[17].
В мае 1917 г. КРО Штаба Петроградского военного округа переименовывается в Отдел контрразведки с подчинением министерству юстиции.
На него возлагались задачи:
1) борьба с попытками шпионажа воюющих с Россией держав;
2) борьба с попытками насильственного восстановления старого строя.
Хотя высказывалось, и в конечном счете победило другое мнение, согласно которому эта задача должна была быть возложена на Уголовный розыск[18].
Приведенные факты свидетельствуют о том, что Временное правительство понимало необходимость наличия контрразведывательной службы и ведения соответствующей работы.
Фактически же осуществлением контрразведки продолжали заниматься существовавшие КРО в Действующей армии и штабов военных округов.
Ретроспективно оценивая уроки и итоги деятельности российской контрразведки в начале XX века можно сказать, что становление этого важного государственного института было непростым. А подчас значение контрразведки для обеспечения безопасности страны и защиты ее национальных интересов попросту недооценивалось политическим руководством при самодержавии.
Многочисленные комиссии затягивали свою работу, а их результаты оставались невостребованными и нереализованными.
Можно также констатировать, что, в эпоху начавшихся глобальных и тотальных войн, открытую первой Мировой войной, российская контрразведка оказалась не на должной высоте. Хотя приобретенные ею в те годы сведения и опыт - контрразведка сильна своими архивами!, любил повторять руководитель германской разведывательной службы в годы Первой мировой войны Вальтер Николаи, - а также попытки их практического осмысления, являлись и являются поныне бесценным источником знаний для специалистов.
Не осталась в стороне от анализа итогов и уроков войны и русская военная эмиграция. Уроки деятельности контрразведки в годы Империалистической войны анализировались генерал-майором Н.С.Батюшиным в лекциях на Высших военных курсах в Белграде.
Позднее эти лекции составили книгу "Тайная военная разведка и борьба с ней".
Однако практические и теоретические наработки первых российских контрразведчиков, оказались востребованными позднее и у себя на родине уже в советский период. Об этом со всей очевидностью свидетельствуют работы К.К.Звонарева, С.С.Турло и некоторых других авторов.
Хотя и следует согласиться с мнением С.Н.Галвазина о том, что генетическая и историческая преемственность дореволюционных и советских ведомств специального назначения многие годы были скрыты под грифом "секретно"[19].
Рассмотрение первого этапа истории существования отечественных органов безопасности, позволяет сделать вывод о том, что этим государственным управленческим структурам присущи две взаимоисключающие тенденции.
С одной стороны, это осознанная потребность в наличии эффективных институтов, выполняющих государственно-охранные функции, и, с другой стороны, неизбежность их последовательного реформирования в зависимости от изменений во внутри-политической и международной обстановке.
"В оперативной обстановке", - как скажут профессионалы сегодня, хотя само это понятие появилось лишь в начале прошлого века.
Но обе обозначенные тенденции указывают на то важное обстоятельство, что ведущей в непростом тандеме отношений "власть - органы государственной безопасности", первична именно государственная власть.
Которая определяет правовое положение, функции, задачи, направления и формы деятельности органов государственной безопасности, решает кадровые и иные вопросы организации их деятельности.
И на государственной власти, в этой связи, лежит и вся полнота ответственности как за эффективность, так и результаты деятельности органов государственной безопасности и спецслужб.
В истории деятельности органов безопасности значительную роль играет личность их руководителей. Далеко не все из них объективно были крупными, государственно мыслящими политическими фигурами.
К числу выдающихся исторических личностей - вследствие значимости именно их персонального вклада в историю государства Российского, по моему личному мнению, можно отнести А.Х.Бенкендорфа, М.Т.Лорис-Меликова, С.В.Зубатова, предлагавших концептуальное видение путей решения объективно назревающих проблем общественно-государственного развития России.
В советский период истории такими фигурами, при всей их безусловной разноплановости, и различиях в оценках итогов их деятельности, были Ф.Э.Дзержинский, Л.П.Берия, Ю.В.Андропов, В.А.Крючков.
Другие же руководители этого периода, по нашему мнению, были лишь "техническими" исполнителями, проводниками политической - персонифицированной или коллективной - воли.
Отметим и то чрезвычайно важное обстоятельство, что концепция, то есть официально принятая на государственном уровне, программа обеспечения безопасности страны, государства и общества, отнюдь не равнозначна личностному, персонифицированному пониманию путей и методов решения объективно возникающих задач государственного управления.
Хотя концептуальность видения объективной реальности также, бесспорно, относится к числу интеллектуальных новаций уже XX века.
После подобных маргоналистических замечаний, перейдем к рассмотрению советского периода истории отечественных органов государственной безопасности.