Роль зрительной перспективы и подвижных стимулов в свободном пространстве в повышении активности ребенка и эффективности развития его мозга
Об активной роли пространства и постоянного притока к органам чувств всего богатства естественных сенсорных и, особенно, подвижных стимулов в развитии нейроэпителиальных структур мозга написаны фундаментальные монографические работы. Это уникальное по масштабам и глубине многотомное руководство «Проблемы физиологической оптики» (Изд-во АН СССР 40-ые – 50-ые годы ХХ столетия).
К таким работам можно отнести: «Хрестоматия по ощущению и восприятию» (под ред. Ю.Б.Гипенрейтер и М.Б. Михалевской; Изд-во Московского Университета, 1975);
Н.Н. Василевский «Экологическая физиология мозга» (Л-д. «Медицина», Ленинградское отделение, 1979);
«Зрительные пути и система активации мозга» («Наука». Ленинградское отд. 1982. отв. ред. Ю.Т. Кратин);
«Психофизика сенсорных и сенсомоторных процессов» («Наука». М., 1984);
«Роль сенсорного притока в созревании функций мозга» (Отв. ред. Е.М. Максимова, К.В. Шулейкина. М., «Наука», 1987) и др.
А такие работы как Р.Грегори «Разумный глаз» (Изд. «Мир», М. 1972), В.Д. Глезера «Зрение и мышление» (Л-д «Наука». 1985), В.Ф. Базарного «Зрение у детей. Проблемы развития» («Наука» СО., 1991) и другие указывают, что органы чувств и, в первую очередь, зрительный анализатор призван не только отражать внешний мир, но и формировать внутреннее (духовное) мировоззрение (душу – на языке духовных учений).
Анализируя эти и другие фундаментальные труды, нетрудно прийти к выводу: восприятие естественных подвижных стимулов в пространстве – это особая ничем не заменимая форма, с одной стороны, стимуляции активности и развития нейроэпителиальных структур мозга, с другой – формирования внутреннего «коллектора» памяти чувств.
В качестве примера приведем выдающиеся открытия Hubel D. and Wiesel T.N. (1962); Д. Хьюбель (1974). С использованием тончайшего нейрофизиологического инструментария ими показано: при разном положении и удалении от наблюдателя зрительных объектов реагируют совершенно разные нейроэпителиальные клетки коры головного мозга. Это открытие указывает, что сама анатомическая архитектоника коры головного мозга является своеобразным «слепком» трехмерного пространства внешнего мира.
«Чувство становится объективным в созерцании. Субъект, погруженный в созерцание, находится в непосредственной связи с ним, так, что в созерцании, собственно говоря, он не имеет еще никакого другого бытия, кроме указанного объективного пространственного и временного бытия» (Гегель, 1970).
С этих позиций развитие нашего мозга шло «навстречу» пространству через активное его освоение с помощью ног, а также преображение с помощью рук.
Вот почему любое ограничение пространства, в т.ч. притока к органам чувств всего богатства естественных сенсорных стимулов, – это всегда угнетение активности не только самих чувств, но и их конечного звена – анализаторов мозга. Систематическое ограничение притока к органам чувств внешних сенсорных стимулов – это всегда депривация (депрессия) нейроэпителиальных структур мозга. Вот почему доминирование в образе жизни (обучении) детей восприятия узкоформатных одномерных книжных тупиков - это активность лишь мизерной части нейроэпителия мозга на фоне депрессии всех остальных. В поколениях же это недоразвитие целых зон коры головного мозга. В конечном счете, это обратное его развитие. А кто не замечал, с каким облегчением мы отрываем взгляд от своего «близорукого» рабочего места, от своих бумаг (компьютера) и устремляем его в бесконечное пространство. Особенно это остро мы чувствуем при выходе из помещения на открытое пространство.
И мы по-настоящему не осознаем сколь утомителен и деструктивен для здоровья труд, связанный с систематическим отчуждением нашего взора от пространства, от всего богатства природных стимулов в связи с пользованием ближним обездвижено-«тупиковым» зрением!
Ярко последствия такого труда на психическое и физическое здоровье описал еще в 70-е годы ХХ столетия известный специалист по эргономике из Германии Краузе-Либшер: «Жалобы не ограничиваются только глазами, но включают также ухудшение общего самочувствия или расстройства других органов и систем. Однако вначале пациенты, как правило, жалуются на нарушение зрения, например на «появление тумана перед глазами», на «мерцание» и другие зрительные расстройства при работе на близком расстоянии. К этому добавляются жалобы на понижение работоспособности, невозможность концентрировать внимание. Затем присоединяются боли во лбу или затылке, иногда колотье или ночные боли в области сердца, состояние страха, забывчивость, бессонница, обмороки, тошнота, пугливость, боязливость. В некоторых случаях у таких пациентов отмечается специфическое стереотипное положение головы - поза, характерная для выполнения тонких операций и контроля за работой мелких механизмов. При однократном обследовании обычно не удается установить органических поражений. Осмотр пациента терапевтом нередко выявляет функциональные нарушения, например колебания артериального давления с наклонностью к коллапсу».
Как утверждают западные ученые, уже в 70-е годы «близорукие» зрительные нагрузки школьника сравнялись с трудом лиц, занятых напряженным зрительным трудом. А кто из родителей, ежедневно выталкивая свое чадо в школу, хоть на миг задумался: если взрослые с их физической и психической зрелостью при систематической концентрации зрения на мелких и близких объектах погружаются в «бессонницу», «состояние страха», «пугливость», «боязливость», «ночные боли в области сердца» и даже «обмороки», то что же тогда говорить о малышах с их генетической страстью к движениям, с их физической и психической незрелостью? К сожалению, уже для большинства «равноправных» родителей главной проблемой давно стала не трагедия ребенка в школе, а проблема куда его «пристроить»!
С другой стороны, нам придется, наконец, в полной мере осознать мудрость древних в архитектурном обустройстве своей среды обитания. Речь идет о совершенстве архитектуры Древнего Египта, Китая, народа Майя, Греции, Индии и других, основанной на тонком чувстве пространства и зрительной перспективы. Завораживает взгляд архитектурное совершенство композиции Помпеи, дворца в Красном Форте: вверху – широкое окно в мир пространства, под ним бассейн, отражающий просторы неба, вокруг – садик. Везде единство перспективы и пространства, рукотворного и природного. Кто был в Индии, тот непременно восхищался искусством расширения пространства с помощью узорных экранов и зеркал. И это не только красота. Так, в народной тибетской медицине пространство представлено одним из первичных элементов, лежащих в основе всего сущего, в том числе развития и здоровья человека.
О том, что продолжительный сенсорный контакт формирует адекватное экологическое чувство, мышление и действие показали исследования, выполненные под нашим руководством на базе отдела физиолого-клинических особенностей развития сенсорных систем Института медицинских проблем Севера СО АМН СССР (на примере коренных народностей Севера).
Известно, что наиболее характерными особенностями традиционной экосреды, в которой происходит формирование зрительной системы коренных народностей Севера, в том числе и ее высших отражательных функций мозга, являются широкий панорамный обзор, относительно слабая предметная насыщенность, низкие скорости подвижности объектов в пространстве, бедность цветовых колоритов в течение продолжительной полярной зимы, резко сменяющаяся богатством цветовой гаммы в течение короткого полярного лета. Даже традиционные виды деятельности коренных народностей, направленные на поддержание их жизни (охота, оленеводство, рыболовство), как правило, не выходили за рамки естественных чувственно-экологических взаимоотношений человека с природой.
Именно такой этноэкологической характеристикой среды и можно объяснить выявленные сотрудниками нашего отдела особенности зрительного восприятия и действия северян. Это обостренное чувство пространства, сочетающееся с высокой потребностью к зрительно–поисковой активности в режиме дальнего зрения; обостренное чувство цельного зрительного восприятия объектов в пространстве и относительно низкая способность к по-элементному анализу различных множеств и, особенно, в режиме ближнего зрения; высокое чувство локализации объектов в режиме дальнего зрения и относительно низкая способность к продолжительному выполнению тонко-координаторных зрительно-ручных манипуляций; относительно высокая способность к зрительно–образному (художественному) мышлению и крайне затруднительный для них информационно-вербальный тип строительства отечественной школы; относительно высокая адаптивность к функционированию в природных условиях, в том числе фотоэкстремальных, и низкая адаптивность к продолжительному воздействию искусственной и особенно мелькающей освещенности (экраны телевизоров, люминесцентное освещение и др. – В.Ф. Базарный, 1991).
Приведенные сведения указывают, что развитие и функционирование зрительного анализатора и мозга в целом отражает их глубокий этноэкологический «настрой» на пространство и природную среду. В этих условиях особая значимость систематического сенсорного контакта с природой наиболее остро ощущается на том этапе развития детей, когда происходит формирование оптико-вегетативного и сенсорно-психогенного равновесия организма с внешней средой.
В свете изложенного проблема сенсорного синтеза организма с естественной природной средой особенно остро встает на этапе НТР, когда наиболее характерной чертой микросреды обитания становятся закрытые помещения и ограниченные пространства. А, ведь, сколько мудрости и истины заложил великий Фребель в такое понятие как «детский сад». И это понятие означает только то, что раннее детство должно проходить в саду и только в саду. И только «чернокнижники» могли в последующем переименовать его в такое холодное обезжизненное понятие как «детский комбинат», а затем и в «образовательное учреждение» (т.е. в обычную школу).
С позиции синтеза законов пространственно-перспективного зрения с теорией обучения заслуживают особого внимания идеи одного из выдающихся мыслителей средневековья Т.Кампанеллы. «На внешних стенах храма и на завесах… изображены все звезды с обозначением при каждой из них в трех стихах ее сил и движений. На внутренней стороне стены первого круга изображены все математические фигуры… Величина их находится в соответствии с размерами стен, и каждая из них снабжена подходящей объяснительной надписью в одном стихе…». В беседах с А.В. Луначарским по поводу данной идеи Т.Кампанеллы В.И. Ленин подчеркнул: «Мне кажется, что это далеко не наивно и с известным изменением могло бы быть нами усвоено и осуществлено теперь же». (См. «На путях к красоте. О содружестве искусств», 1986).
К сожалению, данную идею нам удалось научно развить и реализовать лишь в конце 70-х ХХ столетия и то, лишь в ограниченном количестве детских садов и школ. Подробно качество развития и состояние здоровья детей, учебный процесс которых строился в режиме дальнего «широкоформатного» зрения и подвижного дидактического материала описано в нашей монографии «Зрение у детей. Проблемы развития» (Изд-во «Наука», СО. 1981). Частично еще на этом остановимся отдельно ниже.