Олимовы перебрались в Москву накануне войны. Начальник штаба батальона особого назначения случайно для себя и большого начальства проявил на учениях способности военного инженера. Самородком заинтересовался генерал Карбышев. Проверил пехотного офицера по собственной методике, приговорил: «Это призвание!». Добыл для Олимова направление на учёбу в Военно-инженерной академии. Только распаковались приезжие из Андижана в столице, как пришлось Шомуроду Сейидовичу спешно собираться на фронт. Знаменитый инженер при генеральских петлицах взял его в свою непосредственную команду. Что случилось с Карбышевым, известно. Олимову суждено было, часто под огнём, строить оборонительные укрепления. Вскоре он добился перевода в своё подразделение Искандера Тимурова, томившегося на востоке в ожидании втржения японцев. Искандер не найдёт в себе той страсти к военно-инженерному искусству, что захватила его высокородного земляка. Но дисциплинированность ума, общие способности к учёбе, трудолюбие сделают его хорошим помощником своего командира. Правда, тот всё чаще стал использовать младшего товарища на переговорах с непреклонным начальством. Искандер умел убеждать и добивался, как правило, нужных командиру результатов.
Только на одну неделю полковник Рихтер, прилетевший из Москвы на фронт в начале мая 1944 года разлучит бухарцев. Подавая с пакет из Генштаба подполковнику Олимову, повторит своими словами секретное распоряжение, изложенное машинописным текстом: «Старший лейтенант Тимуров поступает в моё распоряжение. После выполнения спецзадания я возвращу его вам». Уже на пути в Москву под гул авиационных моторов скупо откроется своему спутнику: «Вам предстоит опознать тело. Вернее, подтвердить имя покойника». – «В Москве?» - «Гораздо дальше». – «В Бухаре?» - «В Кабуле».
В столицу дружественного королевства Афганистан советских офицеров, переодетых в штатское платье, с паспортами работников торговой миссии доставят транспортным самолётом. Автомобиль торгпредства, покинув аэродром, попетляв замысловато по окраинным улочкам Кабула, выберется в сумерках на знакомую Искандеру дорогу. «Кала-и Фату, - догадается экс-казначей и спросит сидевшего за рулём Рихтера. – Алимхан умер?» - «В конце апреля». – «Своей смертью?» - «Да». – «Он ещё не стар вроде бы». - «Тем не менее… Обжорство, переживания. От них почти ослеп. Знаете, за последние два года его буквально свалили с ног Сталинград, поражения немцев на Северном Кавказе, потом Курская дуга. Очень надеялся Мангыт на Гитлера. К последнему эмиру Бухары с начала войны устремились все, кто желал вреда Советской стране – недобитые басмачи, афганские клерикалы, немцы, турки, японцы и другие. Надо ли говорить, что Мангыт приносил немало хлопот афганцам. Обе агентуры, прогерманская и эмирская, развернули было активную деятельность в Афганистане. Недавно с помощью королевских спецслужб и англичан мы её прихлопнули. Это стало третьим ударом для бухэмира, последним». – «Не кажется ли вам, Иван Карлович, что для опознания надёжней был бы Олимов?» Рихтер ответит не сразу: «Мы доверяем Олимову. В СССР. Дома, среди своих, он советский человек. Здесь, увидев мёртвое лицо отца, он станет… пусть на короткое время… сыном свергнутого монарха. Мы не можем рисковать. Приехали. Помните эти ворота?»
Глубокой ночью свой человек во дворце проведёт прибывших тайным ходом во внутреннюю мечеть, снимет покров с лица покойника. «Узнаёте?» - «Не сомневаюсь – Сеид Алимхан – последний эмир Бухары». – «Сегодня же подтвердите это письменно, распишетесь. Утром джаноза, то есть отпевание в кабульской мечети Шахи Душамшера. Любым способом нам необходимо проследить церемонию погребения».
…С изумлением будет наблюдать сторож кладбища Шухадои солихин, что значит Святых мучеников, за двумя неверными, одетыми в одинаковые чёрные пары, в чёрных шляпах. Они приблизятся к мавзолею эмира Бухары Алимхана и его любимой жены Назиры, постоят молча у входа в усыпальницу и войдут под синий купол. Младший из неверных, лицом перс, вызвав жест неудовольствия старшего, явно белого человека, прочитает по памяти оят из Корана на арабском языке, потом, склонившись над треугольным камнем на свежей могиле последнего из правивших Мангытов, на чистом фарси произнесёт вырезанные поэтические строки:
"Амири беватан зору хакир аст
Гадо гар дар ватан мирад – амир аст"
Это поэтическое сравнение эмира и нищего появилось много лет назад под пером высокородного изгнанника в зелёной долине Чардех.
Марья Олимова мужа с войны дождалась. Обе дочери, Софья, на выданье, и шестиклассница Валерия, делили с матерью комнату в коммуналке на Старом Арбате. Шомурод появился не один. Из-за его спины смущённо улыбался Искандер. Первой из шумного родственного клубка освободилась Софья. Подошла к Тимурову, стоявшему поодаль. И без смущения, сразу на «ты»: «Хорошо, что ты приехал. Я ждала. Я влюбилась в тебя в тот первый вечер. Помнишь, в Андижане? Ты был из персидских сказок, что читал мне перед сном мой отец». Сердце тридцатичетырёхлетнего офицера обдало жаром восторга, и тут же его охватило тревожное предчувствие. Он не ошибся.
Софья родит от своего восточного принца такого же золотоглазого сына и умрёт на тридцать втором году от скоротечной почечной болезни. Вдовство Искандера затянется надолго. Оставшись при погонах, он сменит род занятий – преуспеет в военно-политической жизни. Валерия проживёт, по сравнению со старшей сестрой, двойную, отмеченную докторской степенью жизнь и будет в начале нового тысячелетия с почестями отнесена из академического Института народов Востока на престижное столичное кладбище. Мать и отец станут свидетелями её успехов, и этим приглушится их боль потери девочки-первенца.
Фантастическую карьеру сделает невольный москвич, сын последнего эмира Бухорон Шариф. На следующий год после победы полковник Шомурод Сейидович Олимов поступит в Военно-инженерную академию имени Куйбышева, а по окончании её станет в ней преподавать уже в звании генерал-майора, теша гордость генеральши Олимовой. Круглая сирота, она смутно помнила родителей, представителей «рабочей аристократии», ни за что, в горячке классовой разборки застреленных белыми и на скорую руку записанных красными в герои. Это стало причиной её появления в закрытом интернате. Там на миловидную Машу, затейницу лёгких ссор, интриг по пустякам и всяких весёлых врак, обратил внимание рассудительный Шомурод. Поначалу она оставалась к робким ухаживаниям сверстника равнодушной, пока не услышала передаваемый из уст в уста секрет, что «этот монгол» якобы царского рода, потомок Чингисхана. А Маша родилась в рабочей семье жуткой снобистской, постоянно дурила головы окружающих враками о своём не простом происхождении, получая удовлетворение от вытягивающихся в изумлении интернатовских лиц. Пока дети революционеров и педагоги из революционеров успешно воспитывали в сыне эмира простого советского человека, девушка из народа активно мечтала, как бы обзавестись «белой костью» для будущих детей. И вымечтала: по окончании Шомуродом военного училища они поженились. И хотя дочь рабочего и швеи трезво понимала, что не видать ей никогда на голове обожаемого мужа ханского венца (она не сомневалась, что таковой существует), Марья мечтала о его успехах внутри офицерской корпорации. Сильная мечта способна материализоваться, заметили древние.