1. Ликвидация финской автономии.

1. Ликвидация финской автономии. Исключительное положение обладавшей автономным статусом Финлян­дии в составе Российской империи привлекало к себе пристальные взоры крайне правых, убежденных в необ­ходимости восстановления унитарности империи посред­ством ликвидации финского национально-государствен­ного изоляционизма и утверждения равного с прочими российскими территориями правового положения. При этом идеологи крайне правых обращали внимание на не­обходимость восстановления исторической и социальной справедливости, так как финны обладали невиданными для державного народа преимуществами. Здесь черносо­тенцы выступали не только за уравнение финнов в правах с остальными российскими подданными, но и защитни­ками русского народа, представители которого на терри­тории Финляндии были лишены значительного объема политических и гражданских полномочий. Отмечалось, что любой житель финской окраины обладал всеми пре­имуществами подданного империи в любом ее конце.

Помимо этого привлекательность автономного ста­туса Финляндии возбуждала претензии со стороны на­циональных элит других окраин империи (Польша, ряд регионов Кавказа и Закавказья), что неизбежно вызывало центробежные процессы и мешало возвращению империи в состояние вожделенного покоя: «В тех случаях, когда по каким-либо причинам дают инородцам одинаковые пра­ва с коренным населением, а тем более преимущества, то присоединенные народы тотчас стремятся к обособлению и затем, — заручившись самостоятельностью, становятся во враждебные отношения к своей владычице и ... сами норовят извлечь из нее для себя выгоды и подорвать могущество»[i]. По такому сценарию развивалась ситуация в Австро-Венгерской империи, где немцы, как государствообразующий народ, были вынуждены под натиском на­циональных меньшинств сдавать одну позицию за другой, что в результате ставило под вопрос целостность страны.

В качестве идеологического и правового обоснования упразднения финской автономии и уравнения финского населения в правах с другими подданными империи чер­носотенцы выдвинули следующие тезисы.

Во-первых, Финляндия принадлежит России на пра­вах завоевания и военного трофея. В программе и уста­ве Русского народного союза им. Михаила Архангела утверждалось, что Финляндия является нераздельной с Россией окраиной, «кровью русского солдата, навеки завоеванной»[ii].

Во-вторых, Финляндия является частью русской зем­ли, утерянной во времена средневековья и возвращенной в результате изгнания агрессора: «... русская Финляндия в преобладающей своей части является древним достоя­нием России, точные пределы коего установлены были историческими актами (Ореховский договор Новгорода со Швецией 12 августа 1323 г.), временно отторгнутым, но возвращенным в увеличенных размерах, по договорам 1721, 1743 и 1809 годов "навсегда", как "собственность и державное обладание Российской империи"»[iii].

В-третьих, отсутствие юридических оснований фин­ской автономии подтверждалось основными правовыми документами, определявшими государственный строй страны. В частности, Свод законов Российской империи издания 1906 г. признавал Финляндию частью Россий­ской империи, а не отдельным государством[iv]. Мани­фест 17 октября, к которому черносотенцы испытывали спорные чувства, также утверждал статус Финляндии как имперской провинции. В обращении Русского собрания говорилось: «...упоминание в Манифесте о "порядке об­суждения законопроектов, общих для империи и Велико­го Княжества Финляндского" — еще раз удостоверяет, что Финляндия с Россией составляют одно неделимое целое, а следовательно и пожелание Русского собрания о неде­лимости и цельности России осуществилось в этом акте монаршей милости»[v].

Настаивая на реанимации жесткой линии, свойствен­ной правлению Николая I и Александра III, последова­тельно проводивших курс на ликвидацию автономного статуса Финляндии, черносотенные идеологи утвержда­ли: «…политика теснейшего исполнения финляндской окраины с остальною империей… явилась не новше­ством, но лишь возвратом к первоначальному, истинно­му положению Финляндии в составе Российской импе­рии, — признанному всеми лучшими представителями русской науки»[vi]. Заявлялось, что предоставление после присоединения окраины привилегированного статуса Финляндии, выразившегося в консервации особой адми­нистративной и правовой системы, сохранении в качестве государственного языка финского следует рассматривать как аванс имперских властей за лояльное поведение в бу­дущем. С учетом того, что Финляндия не оправдала воз­лагавшихся на нее надежд, центральные власти имеют не­сомненное право ввести в крае общую для всей империи административную и законодательную систему.

Исходя из вышеизложенного, следовал вывод об от­сутствии у Финляндии историко-правовых оснований на автономное существование в границах империи и ее праве претендовать лишь на местное самоуправление. «Финлян­дия составляет органическую неотделимую часть Россий­ского государства, пользующуюся великодушным произ­волением русских монархов, самоуправлением в области внутренних ее хозяйственных и общественных нужд, и в области государственно-политической она ни одним зако­нодательным актом не была и не должна быть противопо­ставлена остальной России», — говорилось в постановле­ниях IIВсероссийского съезда русских людей[vii].

К первостепенным мерам решения «финской пробле­мы» черносотенцы относили ликвидацию всех имевшихся у Финляндии привилегий, делавших ее положение в со­ставе Российской империи уникальным. Иными словами, статус окраины должен был быть понижен до уровня ря­довой российской губернии. Ряд предварительных поли­тико-правовых реформ по данному вопросу был вырабо­тан на II Всероссийском съезде русских людей в 1906 г. и на Съезде русских людей в Москве в 1909 г. В сжатом виде они содержали полное уравнение как гражданских, так и служебных прав русских и финских подданных[viii]. В пер­вую очередь, финны должны были наравне со всеми под­данными империи на общих основаниях нести бремя по обеспечению безопасности государства (отбывание воин­ской повинности и несение расходов по государственной обороне). Принципиальность данного требования особо подчеркивал лидер СМА В. М. Пуришкевич: «Принимая во внимание, что участие Финляндии в расходах по обо­роне империи не соответствует действительным затратам государства на оборону, ходатайствовать, чтобы это уча­стие (отнюдь, впрочем, не в виде натуральной воинской повинности) было распространяемо на Финляндию в полной мере»[ix]. Понимая, что выполнение этого пункта приведет к наполнению русской армии неблагонадежным финским элементом, крайне правые проявляли известнуюгибкость, предлагая заменить личное отбывание воинской повинности денежной компенсацией[x].

В рамках русификации и культурного прикрепления к империи в Финляндии должен быть введен государствен­ный русский язык в школы, суды и все государственные учреждения. Важная роль отводилась экономической ин­теграции с Россией, которая должна была проявляться в ликвидации финской денежной системы и замены ее им­перской: «Русская монетная система должна быть единою во всей империи, не исключая Финляндию»[xi]. При реа­лизации русификаторской политики черносотенцы наста­ивали на ее твердом характере, предупреждая власти, что «всякие колебания, задержки и уступки всегда вели лишь к ослаблению уз, связавших край с Россиею ...»[xii]Желая подсластить горькую пилюлю и компенсировать утрату имевшихся привилегий, финнам предлагалось участие в выработке общеимперских решений в рамках работы в Государственной Думе. Несмотря на негативное отноше­ние к участию враждебных инородцев в законодательном учреждении, ради стратегического успеха черносотенцы готовы были пожертвовать этим принципом. В частности, о возможности привлечения финнов к имперскому зако­нотворчеству заявлял в своей программе Союз Михаила Архангела[xiii].