Мы сидели на корме пограничного катера. Я вполуха слушал баритон своего соседа, невпопад отвечал ему, наслаждаясь хорошей погодой, живописными видами берегов реки Иман с российской и китайской сторон.
Отставным офицерам Военно-морского флота и членам Союза писателей России поговорить было о чем. Владимир Тыцких, так же, как я, приехал в Дальнереченск по случаю городского юбилея, на который нас пригласил мэр города и депутат Законодательного собрания Приморского края Михаил Личенко.
Михаил – выпускник кораблестроительного факультета Дальневосточного политехнического института, ректором которого я был неожиданно избран в 1992 году. Михаил когда-то здорово помог нам в реставрации Пушкинского театра и его имя вписано золотом на одну из памятных досок, вывешенных в холле театра. К сожалению, он очень рано ушел из жизни. Поистине, господь забирает лучших.
А тогда, заслушав обязательную торжественную часть и поаплодировав заслуженной артистке России Роксане Бабаян, специально приглашенной на юбилей из Москвы, мы погрузились на катер для того, чтобы посмотреть на красоту природы, окружающей славный город Дальнереченск, бывший когда-то Иманом. Да и река теперь называется не Иманом, а Большой Уссуркой. Переименование произошло в результате компании по ликвидации китайских названий на Дальнем Востоке после советско-китайского вооруженного конфликта на острове Даманском.
Город раскинулся в долинах рек Уссури, Большой Уссурки и Малиновки и находится неподалеку от отрогов Сихотэ-Алиня и потухшего вулкана под названием Сальская сопка.
В Дальнереченске я был не первый раз. В этом населенном пункте, получившем статус города в 1917 году, мы открыли филиал Дальневосточного государственного технического университета. Время для высшего образования в России в 1990-е годы было непростое, впрочем, как для всей страны в целом.
…Катер ровно гудел, проходя по фарватеру реки и замедляя ход на перекатах. Весна и лето в этом году выдались засушливыми, поэтому мелей было больше, чем достаточно. Вот на одну такую мель (по морскому «банку») и налетел наш катер. Сели мы плотно: не помогали ни работа двигателей на полных оборотах, ни отталкивание баграми с обоих бортов. Пришлось нам с Тыцких прыгать в воду и толкать катер, как застрявший в болоте грузовик. С нами на борту была небольшая группа гостей, приглашенных на юбилей. Что интересно, ни один из мужиков, а среди них были и довольно мускулистые, в воду не полез. Наконец-то, общими усилиями лошадиных сил двигателя и двух наших «человечьих», катер «подпрыгнул» на мели последний раз и резво рванул на чистую воду. Мы зацепились за кормовые леера и тяжело перевалились на палубу. Нам никто не помог. Тогда я еще не знал, что у меня барахлит сердечко…
Тыцких описал этот случай в одном из своих эссе.
Были у нас и другие встречи. По разным поводам и просто так. Владимир Тыцких любит пофилософствовать. Знакомых у него по всей России – масса. Нередко среди них обнаруживаются общие.
С его легкой руки я вошел в состав оргкомитета автопробега, посвященного Дням славянской письменности и культуры, а также в общественный совет журнала «Сихотэ-Алинь». Он дарил мне книги своих стихов, да и других авторов тоже. Под его влиянием я передал подаренные мне книги с автографами коллег, писателей, поэтов, ученых, общественных деятелей сначала в библиотеку ДВГТУ, а затем в библиотеку Профессорского клуба, о чем и написал в книге – нестандартном каталоге «На добрую память». Сейчас работаю над второй книгой подобного рода.
…Совсем недавно Профессорский клуб ЮНЕСКО переезжал к новому месту «дислокации». Мы перетаскивали книги из библиотеки Клуба в новое помещение. Навстречу, торопясь, шел Владимир Михайлович. Мы поздоровались. Ни слова не говоря, он подхватил перевязанные шпагатом пачки и потащил их к месту назначения. Я подумал: «С таким можно смело идти в разведку».
Владивосток
И СТАЛО ПРОШЛЫМ ВСЁ
Меня всегда удивляло, где он берёт силы. В долгих поездках Владимир Тыцких – за рулём, он же частенько носит тяжёлые коробки, он же ведущий встреч, он же выступающий автор. Почти никто не знает, что бывают ночи накануне выступлений, когда он глотает сердечные таблетки. Но только раз не пошёл на встречу. Подвёз нас в Партизанске с Людмилой Петровной к школе-интернату и сказал:
– Всё, девчонки, я полежу, а вы идите, – нырнул в карманы, зашелестел упаковками таблеток, на ощупь нашёл бутылку с водой.
Тяжёлая была встреча. В неуютном классе – затравленные, похожие на бандитов подростки, на улице в машине – человек с нарастающим приступом. Отстояли мы тогда часок – и бегом в машину. Жив ли? Завелся, поехал, слава богу – обошлось.
Бывало, он забывал дома лекарства. Найти такие в маленьком городишке, а тем более в деревне – дело почти безнадёжное. От аптеки к аптеке – да не тут-то было. Теперь, когда выезжаем, первым делом спрашиваю: лекарства взяли? Потом выясняем наличие очков, телефонов. Но всё равно что-нибудь забудем. Даже коробки с книгами забывали. Такое это дело хлопотное – собраться в нашу непредсказуемую дорогу.
На встречах частенько многолюдно, но чем ближе к Владивостоку, тем нас становится меньше. Последнюю сотню километров частенько вдвоём. Иногда болтаем без остановки, иногда молчим, как выясняется на перекурах – об одном и том же. Владимир Михайлович остановит машину, затянется сигареткой – тут и прорвёт его. Перекур длится в зависимости от времени года. Сколько раз по одним и тем же местам проехали! То снегами они раскинутся, то цветами да полынями, то снова снегами… Мелькают кадры киноленты. Стрекочут кузнечиками придорожными, свистят под колёсами. Осеннее возвращение всегда с грустинкой. Мелькнёт в сопках робкая желтизна-краснота, и выпадет строчка из уст. «Первыми в осень уходят осины», – раздумчиво протянул однажды Владимир Михайлович, глядя из машины в сентябрьские сопки. Я же подумала, какая красивая поэтическая строчка. Год не отпускала меня, пока не уложила её в маленькое придорожное стихотворение.
Вы курите. Я рядом не курю.
И всё вокруг прекрасно без причины,
Уходят в осень первые осины,
А мы ещё не верим сентябрю.
А мы ещё не верим, что дорог
У нас, мой друг, уже не очень много.
Нам кажется: дорога как дорога,
И так банален встречный ветерок.
Вы скорости прибавили слегка,
И улыбнулись, и сказали что-то,
И стало прошлым всё за поворотом.
Лишь не спешили таять облака.