Наши современники
НАЙТИ БЫ ЧЕЛОВЕКА ГОРЯЩЕГО…
Четвертый класс. Я, девчонка с косичками и бантами, листаю выданные в школе учебники. Открываю учебник истории, мелькает знакомое слово. Да не просто знакомое, а какое-то родное. Читаю: «1238 год – битва с монголо-татарами на реке Сить».
- Мама, мама, - мчусь я на кухню, - это что, наша Сить? Это про нее написали в учебнике?
- Ну, да, наша. Здесь битва была с татарским войском Бурундая…
Вот это да! Наша маленькая Сить – и вдруг в учебнике. Я была ошеломлена. На следующий день одноклассникам все уши прожужжала этой новостью. А те только плечами пожимали.
С тех пор сицкая тема стала моей «идеей фикс»: всех о ней расспрашивала, собирала газетные вырезки, читала статьи в журналах и брошюрах. Вскоре узнала, что по берегам нашей реки жил уникальный народ, целая этническая группа – сицкари, самобытные искусники-плотники. Всё это прямо-таки завораживало.
И вот я беседую с человеком, который достал эту тему из закромов забвения и воплотил ее в самом, что ни на есть, настоящем музее. Это Владимир Михайлович Жолудев, создатель сельского музея, который так и называется – «Сить».
- Владимир Михайлович, вы прожили на Сити всю жизнь. Но не вы один. Для многих, живущих здесь, она – обычная речка, где можно искупаться, рыбу половить… И мало кто вспоминает про ее славное прошлое. Как вам в голову пришла такая идея – создать музей?
- Издалека всё это шло... Наверное, наследственность моя тому причиной. Генетика. Но побудительный момент был связан с резьбой по дереву: однажды мне захотелось научиться вырезать. Было это в середине восьмидесятых, я пожарником тогда был обычным. И как-то незаметно для себя самого стал обращать внимание на картинки в журналах – на те картинки, где была изображена деревянная резьба. В те времена серьезных книг по этому виду творчества у нас было днем с огнем не сыскать. И если что-то попадалось мне в журналах, это был праздник удачи. Постепенно стал собирать такие изображения, подбирать нужные для резьбы инструменты. Желание резать было огромное!
И тут судьба меня свела с художником-самоучкой Владимиром Васильевичем Сергеевым. Он и картины писал, и фигурки деревянные делал. Я стал захаживать к нему: сидел, смотрел, впитывал...
Потом решился сам попробовать. Инструмент для этого сделал сам, его нигде было не достать. Первая работа моя была – композиция «Белые грибы». Она задала направление: я сразу выбрал мелкую пластику. С этими вот «Грибами» и появился на первой районной выставке. А там познакомился с интереснейшим человеком, директором Некоузского историко-краеведческого музея Валентином Константиновичем Запрудовым. Стал приезжать к нему, беседовать. И постепенно тоже увлекся собирательством разных старинных вещей. Тогда еще – для того самого музея, которым руководил Запрудов. А параллельно продолжал резать.
- Помню, в советское время о вас снимали сюжет для центрального телевидения. Я ребенком тогда была – и в кадр попала вместе с подружкой…
- Да, было такое. Сюжет был в передаче «Сельский час». Там я предстал исключительно как резчик. К тому времени я был уже дважды лауреатом Всесоюзного фестиваля народного творчества.
Но тяга к старине росла. Хотя вопрос о создании своего музея тогда еще не вставал. Эта идея возникла в моей голове только в 2005 году, после просмотра одной телепередачи о коллекционере. Молодой мужичок насобирал столько утюгов…. И у меня вдруг щелкнуло: а что же я-то сижу? И всё – засвербила мысль: надо, надо собирать материалы. Родные материалы, про родную сицкую жизнь. Ведь жизнь на Сити у нас сейчас стала умирать, люди уходят, память стирается. А ее надо сохранить!
Я выбирал конкретную деревню, садился на велосипед – и ехал. Сразу всё как-то хорошо закрутилось. Сначала ходил по заброшенным домам. Потом стал заглядывать в жилые: просил хозяев показать что-то старинное, отдать на сохранение. Кто-то пускал, давал, а кто-то даже калитку не открывал.
Как-то незаметно появился у меня помощник, Михаил Сизов. Ходили по деревням, приносили много старинных вещей – целые рюкзаки. Я уж, бывало, утихомирюсь, а он всё зовет: давай сходим туда, давай съездим туда…
Забил весь гараж этой стариной. Не поверите, машину ставить было некуда! И сарайка заполнилась. Благо, что скотины в ней уже не было. Но почему-то я всегда чувствовал, знал: будет у нас помещение для настоящего музея. Будет точно!
Однажды (было это у нас, в Правдине) на встрече с Николаем Макаровичем Алексеевым, первым директором музея «Молога», я спросил:
- А не пора ли нам создать музей «Сить»?
- Пора, - говорит он, - обязательно пора.
Я тут же взял быка за рога:
- Вот у меня есть на примете деревенский дом для будущего музея. Посмотрим?
Пошли смотреть. Но опоздали: за этот дом уже был внесен залог покупателями. Прошли вместе с Николаем Макаровичем до бывшей школы – вот оно, помещение. Но идеи создать музей в этом помещении в тот момент у меня не возникло. Это же огромное здание!
И все-таки мысль о пустующей школе продолжала бродить в голове. Через некоторое время подумал: а может, попробовать? Обратился в районную администрацию, чтобы мне выделили эту бывшую школу. И выделили!
- Неужели у администрации и отдела культуры не было сомнений: отдать это помещение под проект или нет?
- Не было сомнений. Да мы уже столько раз в районе говорили о том, что такой проект нужен, что всё уже было как бы само собой разумеющимся...
Сделали предварительный косметический ремонт, тут мне помогла Галина Саперова. Обиходили примузейную территорию вместе с детишками. Тогда, помню, была замечательная программа у молодежного агентства: они организовывали подростков для подработки, причем, достойно оплачивая эту работу. И с помощью ребят мы собрали и вывезли шесть «КамАЗов» мусора!
Работу я распланировал так: два-три дня дети трудятся, потом я сажаю их в машину и везу в какую-нибудь деревню, там вместе собираем материал. Я хотел, чтобы они всё сами видели, всё пробовали, приобщались к самой этой идее, к ее практическому воплощению. А в конце лета предложил отделу культуры отблагодарить моих помощников. Нам выделили машину и отвезли в музей кацкарей. Хорошее было лето!
- У вас всё так гладко идет? Нет никаких трудностей?
- Вся трудность в недостатке рабочих рук. Мне нужны помощники, нужны сподвижники. Это самое главное. У меня-то самого – генетический интерес.
- Давайте об этом поговорим. Как и откуда он появился, этот генетический интерес?
- Так ведь предок мой, Павел Карпович, чем занимался? Он занимался кладами еще в 19в!
- И нашел что-то?
- Нет. В том и дело. Но ведь продолжал искать, его манила старина. И меня она манит. Когда я мальцом был, наша бабушка истории рассказывала. Все сверстники мои гуляют, а я сижу и ее слушаю. Она про предков рассказывала, про жителей разных деревенских. Спрашивается, мне, ребенку, зачем это было надо? А я сидел и слушал. Ну, явно генетический интерес.
Была в детстве моем история любопытная. Однажды мы с братом нашли клад… Нет, начать надо с того, что уехали наши соседи, решив поменять работу в колхозе на совхозную. В совхозе работать – это было тогда солидно: в колхозе люди работали за трудодни, а в совхозе за деньги. Соседи уехали, а их дом остался. Потом он бы перевезен на новое место. И вот мы с братом играли на остатках этого дома, катали какой-то самодельный тракторок, копали дорогу… Вдруг – цок, лопата стукнулась обо что-то. Начали разгребать мусор – и нашли железный пенал. Раскрываем, а там деньги, большая пачка красных денег. Еще дореформенных. И документы лежат. Прочитали: фамилии совсем не местные. Чьи это документы, чьи деньги? До сих пор не знаем. Жаль, что мы их заиграли и не сохранили.
- Прямо детектив: документы неизвестных людей, прикрытые деньгами…
- А ведь и правда, простым путем такие вещи в чужие края не попадают. Но вот еще история. Нашел наш пастух в поле пряжку, необычную такую. Два топора на ней и еще что-то сверху. Явно, дореволюционная. Отдал он находку другу моему. Так я несколько дней ходил за Сашком, пряжку эту выпрашивал. Прямо влекла она меня! Ну, Сашок отдал. И только став взрослым, я узнал, что эта пряжка могла принадлежать солдату саперных войск. Как она на наше поле попала? Загадка.
Вообще, я в детстве и отрочестве любопытствующий был: золото искал, каменный уголь добывал… Фантазии это были детские, но вот эти любопытство и пытливость и проросли однажды во мне, уже во взрослой моей жизни: захотелось оставить сицкий след нашим потомкам. Чтоб люди, будущее-то поколение, хотя бы представляли, как же жили их предки. Жили-то все вроде бы одинаково… но не совсем.
- А ведь наши места и трагически в истории прославились. Что ваш музей об этом говорит?
- Была у меня идея: создать в музее раздел именно о той самой, знаменитой Сицкой битве. Уж очень заманчиво. Потому что об этой битве никакого материала нет, просто ничего не существует. Долго размышлял. Стал собирать материал, читать… И пришел к выводу - не получится. Нет материала! Нет именно вещественного материала. А что есть? А вот несколько строк в летописях о Сицкой битве – и всё. Последующие поколения еще пару строк написали. В девятнадцатом веке стали интересоваться Ситью, ученые приезжали, что-то покопали, курганы разрыли, но ничего не нашли. И в советское время раскапывали, искали вещевые экспонаты. Результат - ноль.
- А если бы это сделать в виде этакой инсценировки для посетителей? Я прямо так и вижу это костюмированное представление: отряд Батыя, отряд русичей…
- Инсценировка – это хорошо. Но начинать надо с экспонатов. А их нигде нет. Что ж, создавать раздел о Сицкой битве на основе того, что пишут в изданиях последних лет? Так это, по моему мнению, одни умозаключения, ни на чем не основанные. Как пишут: один отряд шел через Лацкое, другой через Парфеньево, третий через старый Некоуз. И все, мол, встретились где-то около Станилова и Юрьевского… А кто знает, были ли эти села, шли ли отряды именно здесь? Некоуз упоминается впервые только в 15-м веке, находок нет. О чем говорить? Всё это – чистой воды домыслы. Я отношусь к этому настороженно. Раз нет вещественных находок, значит, и определить место битвы невозможно.
- А как это: битва была, а находок нет?
- Битва была. Но Сить-то у нас – ни много, ни мало, 160 километров. Где эта битва была? А может, и не было битвы? А просто гнали русичей вдоль Сити... Леса тут дремучие, река заменяла дорогу зимнюю, вот по ней и гнали.
Отдельные фрагменты, по слухам, находили. Обломок меча, фрагмент кольчуги… Но кто же делал анализ, к какому периоду эти фрагменты относятся? Никаких серьезных исследований не проводились. И была ли Сицкая битва?
- Кстати, я читала записи одного казанца. Тот пишет: вот, мол, вы всё говорите –
монголо-татарское иго, битва на Сити…. Но с чего вы взяли, что всё это было? Вот в наших летописях ничего такого вообще нет!
- Это интересный момент: ведь летописи казанские в советское время были закрыты. К ним доступа никто не имел. Историки, и правда, надеются, что тут прольется какой-то свет. Но и выкидывать Сицкую битву из русской истории нельзя. В летописях же она упоминалась! Вопрос - о масштабах битвы, о ее конкретном месте на земле. Поэтому создавать музейный раздел, где будут выставлены только книжечки малюсенькие, написанные в середине 20-го века, не стоит. Я отказался от этой идеи.
- Жаль… Но вы правы, наверное. А если бы были у вас сподвижники, больше бы возможностей для поиска было…
- Да, в этом сложность. Это ж деревня, людей-то нет. Два человека – уже что-то, вдвоем сподручней. А тут один сидишь и варишься в своем соку.
Племянница моя однажды зажглась моими идеями, Света Воронина. Сразу два примечательных момента тогда случилось. Мы обследовали с ней один чердак, там столько было добра! Она с одной стороны фонариком светит, я копаюсь с другой. И всё тащим в кучку, тащим. А у каждого деревенского дома есть ведь карниз, и в эти карнизы всегда люди что-то валят. Шарю, я шарю, и вдруг нарисовалась… ружейная ложа. У меня сразу затенькало сердечко. Раз-раз, и вытаскиваю карабин боевой, 19-го века… ого!
Кричим со Светой хором:
- Надо сказать хозяевам!
Спустились вниз, хозяин бежит:
- Ну-ка, покажи! Вот это да!
Так втроем, рты открыв, и смотрели.
Потом со Светой насобирали фотографий старинных, вещей разных. Света пошла уже было прочь от этой кучи, а я фонарем свечу ей вслед и кричу:
- Света! Ты что ж деньги-то теряешь?
А дело в том, что она идет и каблуками из чердачной пыли деньги выковыривает - царские бумажные деньги! А мы их сперва не рассмотрели в пыли. Целую пачку собрали! Вот насколько вдвоем работать поваднее.
С Мишей Сизовым, опять же, мы куда только ни ходили, в самые дальние деревни забирались. В Ушаково, например: даль такая. Да и заросли еще те. Сначала лесок пересекли мы, потом поле, потом перелесочек, еще один… И вдруг – дома нарисовались, целая деревня стоит. Открываем дверь: полы накрашены от самого входа, потолки тоже покрашены, печи побелены. И ни одного жителя. Это жутко! Просто все люди взяли и уехали, кто куда…
Мы тогда там с ним насобирали очень много всего. А одну вещичку оставили. Какая-то криуля точеная... Крутили-вертели, ничего не поняли. Оставили ее в одном из домов. А вернулся домой, в литературе посмотрел: да это же была самопряха! И не такая, к каким мы привыкли, а какая-то особенная. И при удобном случае я опять туда пешком махнул: лесами, полями… Принес!
- Да, экспонаты у вас очень любопытные, не в каждом музее такие увидишь. Много людей приезжает?
- Приезжают… Но надо и привлекать еще специально. А для этого следует туризм развивать в нашем районе. У музейного дела нет ведь такого параметра «заниматься туризмом», дело музейщика – заниматься музеем. Нужно создавать инфраструктуру околомузейную – а это дело коммерческое. Эх, найти бы человека горящего, я бы ему помогал всеми силами!
Ведь смотрите, какое дело: приедет турист, а ему, кроме музея, надо еще что-то. Надо ему покушать, надо ему отдохнуть. Идей в этом направлении знаете, у меня сколько! Можно бы обустроить сицкий берег (место под музеем к этому располагает), сделать тут пляжик. Здесь большой омут есть, можно соорудить небольшую пристань, привязать деревянную лодочку. Резиновую, опять же, лодочку, или там катамаранчик… Люди бы катались. Можно ведь сделать? Можно! Но нужны вложения.
Мысль еще есть такая: сделать бы мельницу. Как бы, зерно мелется тут, а рядом мешки стоят. Ведь туристам хочется личного участия. Ну, и кинуть им клич: «Кто желает поработать, мужицкий мельничий труд своим горбом прочувствовать? Вот мешочки, нужно их отнести туда-то» Захотят? Захотят непременно, еще фотографироваться будут с этими мешками.
Очень модно сейчас стало – родники устраивать. И у нас на Сити для этого готово всё. Я специально ходил, смотрел, местные показывали. Уже из района приезжали люди, условились мы, что будем два родника обустраивать. У нас и легенда хорошая про эти родники есть, вот слушайте. Когда в 1238 году татары разбили русское войско, погибли четыре князя. В том числе, Юрий Всеволодович. А племянника его, князя Василько, пленили татары и вели до Шеренского леса. Где он, тот Шеренский лес, история умалчивает. Но легенда гласит, что вели именно здесь, и деревню назвали в честь князя Василько – деревня Васино. Князь Василий причислен к лику святых, и родник святой тут.
Опять нужны вложения, пусть и небольшие. Дорогу-то уже подвели, начальник ПАТП сам приезжал, проверял. Хотели пустить дальний автобус туристический. Но пока не пустили.
Преимущество у туризма ведь налицо: это новые рабочие места, люди деревенские будут заняты. Ярмарку можно было бы открыть, поделки бы сюда понесли местные – и копеечку свою получили. Это же здорово, а?
- Кафе, ярмарка, купальня, родники, мельница… да, прекрасные идеи. А что сегодня у музея есть реально?
- Несколько залов есть. Основной, уникальный - это льняной. Без хвастовства, таких залов пока не встречал. Два зала у нас в стадии реконструкции: есть вещевой материал, но нужна сопроводиловка, читаемый материал. Сам я не в состоянии это оформить, нужны помощники. Будет еще «тряпичный салончик»: много всего набралось, разных модных вещей из прошлого.
- А я помню, что был у вас изумительный «детский зал»… Целый старинный класс, полностью оборудованный.
- Был. Люди восхищались Потом появились корреспонденты и сказали, что не всё тут продумано. Я решил на время от «детского зала» отказаться и соединил два помещения. В результате получился тот самый «большой льняной зал»: вся линейка по льнообработке, кроме, разве что, двух предметов. Я задался целью: отразить последовательно весь процесс. И сделал! Специалисту-музееведу, конечно, надо бы на всё это посмотреть. Любая экспозиция ведь создается музейным дизайнером. Вот мне б с таким посотрудничать…
- Раз есть желание, обязательно представится и возможность. Расскажите еще что-нибудь о процессе собирательства. Уж больно вы увлекательно рассказываете!
- Запомнил на всю жизнь, как перевозили мы чугунную льномялку. Я ее заранее приметил в одной исчезнувшей деревне. Там даже домов уже нет. Остались пруды, да бугры от печей, вот и всё. Уехали люди в другие места жить и работать, а деревня потом просто сгорела. Подпалили поля, с них и перекинулось. И было это, кстати, не так уж и давно.
Вот, пошли мы туда в конце апреля с сыном. Я металлоискателем - тык-тык, два пятака советских нашел в грязи, да банки какие-то. А когда вышли в поле, березу одинокую увидели, а рядом с березой стоит здоровенная льномялка. Наполовину уже в землю ушла, трехвальцовая, с огромными колесами. Последний раз такими агрегатами, пожалуй, в 60-х годах пользовались. Сфотографировал ее, но надо же привести ее как-то к музею, засвербило у меня. Договорился с трактористом местным, взял ребят (они как раз у меня тогда работали), и поехали мы. А туда дороги нет вообще, поля заросли, такие дебри! Чувствуется, что было раньше поле, но олешняк уже стоит сплошной стеной, прямо как бамбуковые заросли. И одна колея всего!
Приехали, стали копать. Ямину выкопали огроменную. А льномялка – она ж чугунная, как ее на телегу-то поднять? Уж мы и так ее, и этак, крутили-вертели… Потом нашли веревки, положили бревна - и волоком закорячили ее кое-как на телегу.
Вот так достаются экспонаты, трудом и соленым потом. Но это и приятно. Ведь когда оно в руки само идет - это не так интересно. А когда с усилиями – то прямо захватывает.
Еще с лаптями была забавная история. Практически все лапти у нас в округе пропали, кто-то порастащил их с нашей территории. А мне так хотелось, чтобы они были! Ведь во всех музеях есть лапти, даже в школьном музее, который мне передали, был один лапоть из бересты. А у меня что ж – не будет?
И вот случилось так: прихожу я в деревню Бабья Гора, а там есть такой дом, в котором жила раньше Суханиха, хозяйка огненных ужей…
- Огненных ужей? Это что за существа такие?
- Это нечистая сила. Они приносят достаток в дом хозяина, он с той поры ни в чем не нуждается. Рассказывали мне про них мои родители, они их видели, и не раз. Обычно они по ночам появляются - три-четыре шарика таких, размером с теннисный мяч. Появляются в ночном небе - и в трубу к своему хозяину хлоп! Несут добро.
Их еще зовут «дракончиками». И к кому попало они не идут. Наличие в доме этих ужей всегда говорит о характере человека, о его необыкновенных способностях, экстрасенсорных, скажем так. Хозяева таких ужей всегда люди непростые, чем-то таким обладают. Это не только у нас такое. В других местах тоже подобное есть, упоминается.
В нашей сицкой резьбе, кстати (в наличниках), обязательно присутствует элемент «дракончики». Стилизованный, конечно. Обычно таких «дракончиков» два и расположены они в навершье: сидят, как голубки, друг на друга смотрят. Бывает, и на боковом обрамлении они есть, спускаются сверху вниз.
На этих резных дракончиков я заглядывался, будучи еще ребенком. Приду к бабе Дуне, бывало, встану и смотрю на них…Магия, видать. Они добрые, дракончики-то, настоящие обереги. И почему их называли «ужами»? Непонятно…
- А сейчас есть такое?
- Не слышал. Но вот хозяйку их, Суханиху, я хорошо помню. Она уж точно ни в чем не нуждалась. Мне, да и другим ребятишкам нашим, по мальчишеству ох и доставалось от нее! Иной раз завалим крыльцо ей на старый Новый год дровами и снегом, - обычай такой был, - она придет, ругается! Смех и грех…
Так вот, о лаптях-то. Пришел я к новой хозяйке дома, попросил разрешения старые вещи посмотреть. Поздновато пришел, конечно. Поползал по чердаку, кое-что нашел, но ничего существенного. По двору походил, по огороду. Дом здоровенный, пятистенок, подполий несколько: в одном - ничего, в другое сунулся, а там всё уже осело, осталась только нора –
курице пролезть. Ну, я свечу фонариком… Оп, а там досочки! А на досочках лапти стоят! Один, помню, свалился и словно землю хлебает. Настоящие липовые лапти!
Но как залезть-то туда? А я еще и в чистом пришел. Ну, азарт взял. Давай грязь разгребать, копать. И, словно щука, – ух туда! Это в моем-то возрасте! А тенёт-то там сколько – что сетей на берегу моря! И вот я в такую-то грязь занырил – и взял эти лапти… Наконец-то, говорю, я вас нашел…
- Выходит, исполняются мечты?
- Выходит, так…
Долго мы еще сидели с Владимиром Михайловичем. Чай пили, беседовали, рассматривали книги, экспонаты, поделки, фотоаппараты из его личной коллекции. И опять он говорил, рассказывал свои удивительные истории. Я такие истории могу слушать бесконечно, и вещи из прошлого могу рассматривать часами. Столько в них любви сокрыто, столько душевного тепла…
Пусть исполнятся все ваши мечты и чаяния, Владимир Михайлович!
С Владимиром ЖОЛУДЕВЫМ беседовала Наталья СПЕХОВА