Как ни странно, но инициатором раскола Русской православной церкви стал не какой-нибудь впавший в ересь епископ или архимандрит, а сам патриарх всея Руси Никон. И, если так можно выразиться, катализатором того раскола стали незначительные изменения в служебных книгах, которые не затрагивали вопросов веры, хотя заметно изменяли многовековые традиции церковных служб.
Следует также пояснить, что Никон не был заурядным иерархом. Вовсе нет: он обладал ярко выраженной харизмой, отличался сильным характером и чрезмерным честолюбием, был виден собой и обладал огромным ростом - в любой толпе возвышался на целую голову.
Дошедшие до нас сведения противоречивы. Одни его современники сообщают, что он был принципиальным человеком, особенно - в вопросах веры, и едва не аскетом в частной жизни. Другие же, напротив, утверждают, что он любил роскошь и пиры, принципиальностью же не отличался, что позволяло ему без угрызений совести менять собственное мнение, дабы потрафить своему благодетелю и близкому другу, царю Алексею Михайловичу.
Скорее всего, двойственность оценок связана с тем, что своими реформами он нажил себе много врагов, причем в самых разных слоях общества. Духовенство упрекало его в притеснениях, жестокости и гордости, а один из его современников, весьма влиятельный боярин, был до того обозлён на патриарха, что даже нарёк его именем своего дворового пса и выучил его подражать патриаршему благословению.
Но в некоторых моментах сходятся и те, и другие. Например, признают, что в деле исправления общественных нравов патриарх Никон бывал до такой степени суров, что запрещал допускать к исповеди и причастию воров и разбойников даже в том случае, если они были осуждены на смертную казнь.
Что касается самой реформы, то она началась с того, что патриарх Никон запретил (1653) творить в церкви «метания на колену» и осенять себя «двумя персты». Теперь все православные должны творить «поклоны в пояс» и креститься тремя пальцами. Ну а так как многие были с такими новшествами категорически не согласны, то Никон начинает применять против ослушников всё более суровые меры. Доходит до грубых выпадов в их адрес и даже до преданию упрямцев анафеме…
Следует пояснить, что в то время патриарх пользовался полным доверием со стороны государя, и даже «замещал его на царстве», пока тот возглавлял войско в войнах (1654 - 56) против Польши и Литвы. Именно об этом свидетельствуют важнейшие документы тех лет, на коих имя Никона стоит на месте царского: «святейший патриарх указал и бояре приговорили».(Это Алексей Михайлович еще припомнит своему фавориту... - Прим. авт.)
Борьба внутри Церкви приобретает отчаянно непримиримый характер, заслоняя собой те цели и задачи, ради которых она была затеяна. Видимо, поэтому патриарх всё же признает (1658) равноправность старых и новых, русских и греческих книг, а также обрядов… Но поздно: раскол уже произошел да и отношения с царем Алексеем Михайловичем безнадежно испорчены - с 1658 г. царь не желает видеть Никона… (Вмешательство Никона во внутреннюю и внешнюю политику государства под тезисом «священство выше царства» вызвало разрыв патриарха с царем. В 1658 оставил патриаршество. Собор (1666 - 67) снял с него сан патриарха. Сослан на Север. - Из Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия.)
На фоне тех драматических событий как-то меркнет «кабацкая реформа» (1652), главным идеологом и творцом которой как раз и был патриарх Никон. Ему теперь не до нее. Так и не сумев вернуть себе расположение царя, Никон «закусил удила» и понёс по политическому бездорожью - оставил патриаршество и удалился в Воскресенский монастырь.
Неопределенная ситуация длилась довольно долго. Но в 1666 г. его официально признали повинным в речении хулы на царя и Русскую церковь, в жестокости к подчиненным и во многих других прегрешениях. Посему отрешили от архиерейства и священства и сослали в дальний северный монастырь со строгим уставом.
Что же до приверженцев «древлего благочестия», то на Соборе (1666 - 67) они вновь были преданы анафеме и с тех пор подвергались репрессиям как со стороны церковных, так и со стороны светских властей.
Поразительно, но факт: не смотря на своё отчаянное положение, староверцы не сдавались. Более того, они пользовались поддержкой среди крестьян, посадских низов, стрельцов, части белого и чёрного (монашествующего) духовенства, и даже какой-то части придворной знати. Они принимали активное участие во всех бунтах и восстаниях последней трети XVII в. Спасаясь же от преследований, бежали на Север, в Поволжье, в Сибирь… Однако и там категорически не желали примирения с реформированной Церковью, предпочитая сжигать себя живьем. (В 1675 - 95 гг. было отмечено 37 самосожжений, в которых погибло ок. 20 тыс. человек. - Прим. авт.).
Сам же инициатор церковной реформы и Собора о кабаках в своих деяниях не раскаивался, хотя безмерно нуждался и страдал в своем монастырском заточении. Вот что в 1672 г. бывший патриарх писал царю Алексею Михайловичу:
«Теперь я болен, наг и бос, <…> со всякой нужды келейной и недостатков оцынжал, руки больны, левая не подымается, на глазах бельма от чада и дыма, из зубов кровь идет, <…> ноги пухнут...»
Однако и на этом злоключения патриарха-расстриги не закончились. После смерти Алексея Михайловича в жизни Никона наступают еще более тяжкие времена: новый патриарх, враждебно настроенный по отношению к Никону, переводит ненавистного «реформатора» в другой северный монастырь с еще более суровыми условиями содержания.
Через четыре года Никону всё же выйдет послабление и его переведут в тот самый монастырь, который он когда-то выбрал сам, оставив патриаршество. Родственники царя продолжают хлопотать за него и добиваться восстановления его патриаршего достоинства. Это им удается, но «реабилитация» окажется посмертной, так как его мятежная душа покинет бренное тело на пути к Москве. Похоронят его, правда, как патриарха, и как раз в том самом Воскресенском (Новоиерусалимском) монастыре… (На похоронах присутствовала царская семья, в том числе и девятилетний Петр Алексеевич, который войдет в нашу историю как Петр Великий. - Прим. авт.)
Крайне необычна и судьба его главного религиозного оппонента, протопопа Аввакума. (Аввакум (1620 или 1621 - 82), русский религиозный деятель, протопоп, глава старообрядчества и идеолог раскола в Русской православной церкви. - Из Большой энциклопедии Кирилла и Мефодия.)
История удивительная… Но как бы там ни было, а поверить в то, что раскол Православной церкви произошел из-за «исправления старых записей в церковных книгах», литургических формальностей и нововведения патриарха Никона - креститься тремя пальцами, а не древним двуперстием, невозможно. Слишком уж незначительны сами причины для столь опасной смуты и дотоле невиданного брожения в умах. (Те реформы не затрагивали важных и тем более принципиальных вопросов самой веры, а касались, в основном, лишь некоторых изменений в отправлении церковных служб. - Прим. авт.)
За категорическое несогласие с реформами патриарха Никона, протопоп Аввакум, ярый радетель «древлего благочестия» попадает в опалу и ссылку: в Тобольск (1656), где на него будет написано 5 (!) «слов государевых» (то же, что «Слово и дело!» - обвинения в государственных преступлениях. - Прим. авт.)
Однако и там Аввакум не стал вести богослужений по новому церковному служебнику. Более того, когда он посещал другие церкви, где служба велась по новому уставу, то тихо ругался и держал кукиши в обоих карманах - чтобы предохранить себя «от сглазу».
По возвращении протопопа из Сибири (Никона уже не было в Москве. - Прим. авт.) царь встретил его аки ангела, давал ему место и даже звал к себе в духовники. Но тот отказался от всех соблазнов и вновь с неистовой силой принялся обличать результаты проведенной церковной реформы. Тем самым Аввакум, не пожелав пойти на примирение с самодержцем, избрал себе судьбу изгнанника и мученика, что, впрочем, его нисколько не пугало.
Однако на этом его злоключения не закончилось, и на церковном соборе (1666 - 67) он был лишен священнического сана и сослан в Пустозерский острог. Но и там Аввакум не смирился и продолжил обличение не только новых церковных порядков, но и всех, кто им малодушно подчинился:
«Да нечего у вас и послушать доброму человеку: все говорите, как продавать, как куповать, как есть, как пить, как баб блудить…»
Что же до патриарха Никона, то протопоп Аввакум и вовсе дает ему убийственную характеристику:
«Всегда пьян и блуден».
Поразительно, но факт: даже 15 (!) лет заключения в земляной тюрьме не смогли сломить дух расстриженного радетеля «древлего благочестия». И из тюрьмы он слал свои грамотки по городам и весям, обличая в ереси не только прихожан или священнослужителей, но и самого патриарха Никона.
В конце концов, Аввакум был приговорён к сожжению в деревянном срубе вместе со своими непримиримыми единоверцами (1682), за что и удостоится прозвища «огнепальный протопоп».