В середине XIX в. в России возникают общественные движения за трезвость, целью которых было воздержание от вина не навсегда, а на какой-то определенный срок: например, на один или три месяца.
Как ни парадоксально, но среди причин, подвигнувших, пусть и крайне незначительную часть наших соотечественников к столь неординарному способу протеста, были высокая цена и отвратительное качество откупной водки, нередко - фальсифицированной. На это же указывают и весьма колоритные прозвища того пойла, данные в народе: «сиротские слезы», «горемычная», «крякун»…
По оптимистическим же уверениям самих поборников трезвого образа жизни, «…в 1858 г. население начинает отказываться пить водку и образовывает первые «кружки и общества трезвости» с обязательством для каждого члена в течение известного времени соблюдать воздержание. Этому движению всемерно способствовало духовенство Русской православной церкви. Так было положено начало «обществам трезвости»…
Более того, по утверждению самых ретивых трезвенников, Россию накрыла волна водочных бунтов, а крестьяне целыми селами по «приговорам» отказывались пить откупную водку.
Это они погорячились. Ситуация складывалась обратная: в пьянство медленно, но верно втягивались всё новые и новые миллионы российских подданных, и не только из крестьян или мещан… Да и вряд ли могло быть иначе, если в середине XIX века в 19 губерниях Российской империи не осталось ни одного (!) пивоваренного завода. Такие производства, из-за своекорыстных побуждений казны, были подавлены экономически. Соответственно, структура потребления алкогольных напитков непоправимым образом ухудшилась и, как не трудно догадаться, - именно из-за хлебного вина.
Святейший Синод своим указом (1859) благословил священнослужителей «…живым примером собственной жизни и частым проповедованием в церкви Божией о пользе воздержания содействовать возникшей в некоторых городских и сельских сословиях решимости воздерживаться от употребления вина…» (Имелись в виду общества и братства трезвости. - Прим. авт.)
Но то ли те «общества трезвости» оставались последними островками в море водки, в котором уже тонула Россия, то ли у самих священников что-то не заладилось с живыми примерами, но ту кампанию вошедший в большую силу Зелёный Змий пережил безболезненно. И даже перешел в контрнаступление: откупщики пожаловались министру Внутренних дел на православных священников. Результат оказался неожиданным: пресловутые «общества трезвости», как учрежденные без дозволения правительства, были признаны незаконными, а брошюру «Братство трезвости» изъяли прямо из типографии…
Дошел тот скандал да государя или нет - история умалчивает. Однако известно, что министр финансов поставил на вид обер-прокурору, что «совершенное запрещение вина» недопустимо как противоречащее не токмо «общему понятию о пользе умеренного употребления вина», но и «государственным постановлениям о передаче питейных сборов в откупное содержание».
Парадоксально, но факт: «братства трезвости» было велено закрыть, сельские и городские «приговоры» уничтожить и впредь таковых не допускать. (Сельские (городские) «приговоры» - то же, что и решения сходов. - Прим. авт.)
Что же до духовенства, то за ним был установлен надзор. Непостижимо, но факт: губернаторы теперь были обязаны следить за тем, чтобы священники не делали «что-либо насильственного и противозаконного в деле отрезвления (!) народа». Вышло даже предписание, которое разъясняло, что принесенные обеты относятся лишь к воздержанию от излишеств, а вовсе не к умеренному потреблению хлебного вина, которое «в малых дозах не токмо не вредно, но и полезно, и даже необходимо». (1. Речь шла об обетах (зароках) воздержания, которые нередко давались в церквах и сопровождались целованием креста. 2. Не от того ли предписания берёт начало парадоксальный афоризм «В малых дозах водка полезна в любых количествах», известный нашим современникам? - Прим. авт.)
Но как бы там ни было, а появление в середине XIX века нового идеологического средства борьбы с пьянством - «обществ трезвости», впечатления на россиян не произвело. Если, мучаясь с похмелья, забубенные пьяницы и соглашались с занудными проповедниками трезвенного образа жизни, то, выпив чарку-другую вина, заметно меняли свое мнение:
«Пить - вредно, а не пить - скучно».
Что, в общем-то, и неудивительно. Ибо еще великий баснописец Крылов справедливо замечал: «А Васька слушает, да ест». В смысле - пьёт. (Как ни удивительно, но в той знаменитой басне крепостной «шеф-повар» отлучался с хозяйской поварни именно в кабак, а не куда-либо еще. - Прим. авт.)
Что же до тех пресловутых «обществ трезвости», то, похоже, запили и трезвенники. Во всяком случае, до начала 90-х годов XIX века о них ничего не слышно… Зато в Санкт-Петербурге появляется забавная песенка, сочиненная явно не на трезвую голову:
«Чижик-пыжик, где ты был?
- На Фонтанке водку пил…
Выпил рюмку, выпил две -
Закружилось в голове…»
Впрочем, и те, кто говорили, что пить нужно меньше, и те, кто говорили, что пить нужно больше, сходились в главном: пить надо.
За три столетия кабацкая манера пития прочно укоренилась в России. Как свидетельствовала статистика, «около 1552 г. во всём московском царстве, во всей земле русской был только один кабак, стоявший на Балчуге. В конце XVII века в каждом городе было по одному кружечному двору. В XIX столетии кабаки распространяются по сёлам и деревням. В 1852 г. кабаков - 77 838, а после 1863 года их число перешло за полмиллиона».
В пропаганду трезвого образа жизни включаются многие известные россияне, среди них - «апостол трезвости» С.А. Рачинский. (Племянник поэта Баратынского. В 1875 г. Рачинский открыл в Смоленской губернии школу для крестьянских детей, где, впрочем, учились и взрослые. При этом первоочередное внимание уделялось закону Божию, письму, чтению и арифметике. - Прим. авт.)
Учебное заведение послужило прообразом церковно-приходских школ в России и одновременно - обществ трезвости, на этот раз путём полного воздержания от спиртного. Сам же Рачинский считал, что трезвенное воспитание и трезвая жизнь возможны только в спасительном лоне Церкви, где работа по искоренению пьянства будет плодотворна. При этом особо подчеркивал, что очень многое зависит от личного примера учителя.
Проще говоря, до тех пор, пока учитель не будет придерживаться «умеренности», которую проповедует государство, его призывы не дадут ожидаемых результатов. А вот ежели сам даст обет трезвости, то у него найдутся многочисленные последователи...
Для пущей убедительности Рачинский ссылался на пример Иоанна Предтечи, который вообще не пил вина, и призывал:
«Воспитайте вашу волю совершенной трезвостию, чтобы никогда винопитие не вовлекло вас во грех опьянения!»
Однако и его призывы пропали втуне. История повторилась: также как когда-то не нашлось священнослужителей, «живым примером собственной жизни» проповедующих о пользе воздержания от употребления вина, точно так же не нашлось и учителей-трезвенников. Во всяком случае, заметного влияния на отрезвление православного народа его идеи не оказали. Хуже того, пьянство росло и ширилось. Видимо, по этой причине в 1882 г. праведный Иоанн Кронштадтский открыл «Дом трудолюбия», где призревались страдающие алкогольным недугом…
Не лучшим образом на питейных традициях сказалась и реформа 1885 года, когда была разрешена розничная (бутылочная) торговля водкой. Дешевая и доступная водка спровоцировала пьянство в дотоле невиданных масштабах: запили сёла, города, целые уезды и даже губернии.
По свидетельству современников, «новая акцизная система уничтожила последние препоны к безграничному развитию пьянства. Дорогая и дурная откупщическая водка сделалась дешёвой. Продажа питий распивочно и навынос стала свободным торгом. На каждом шагу явились новые кабаки, овощные лавки сделались питейными домами. Наконец, и селения не избежали участи городов... Соблазн к пьянству развился до крайней степени…»
Церковь тоже была обеспокоена таким положением дел. В 1885 году, уже в правление Александра III, Синод запрещает епархиальным архиереям продажу спиртного на церковных и монастырских землях. Как тот запрет отразился на «обществах трезвости», история умалчивает, а вот то, что у того пресловутого Змия появились влиятельные заступники - это несомненно. На его стороне выступили… власть предержащие.
Видимо, та кампания имела какой-то успех… Однако тут случился неожиданный казус: похоже, доходы упали не только у заводчиков и торговцев, «доходы» упали и у губернаторов, чинов судебного и полицейского надзора, которые, наблюдая за «благочинием, добронравием и порядком», давно кормились с продажи водки. И потому, если верить активистам трезвого образа жизни, против них и духовенства была начата негласная травля: им грозили судом, притеснениями со стороны местных властей, и даже выставляли тех, кто решился вести трезвую жизнь, едва не бунтовщиками.
В 1891 г. вновь появляются «общества трезвости», теперь уже как Всероссийское движение. На этот раз у них другая тактика: дабы отвлечь народ от пьянства, они отрывают чайные заведения, где ведут душеспасительные беседы, читают газеты и журналы…
Однако и ту атаку Зелёный Змий отразил легко: «Чай не водка: много не выпьешь!»
Остается добавить, что «Общество трезвости» выпустило для своих убежденных сторонников нагрудный знак трезвенника с надписью (вокруг Двуглавого Орла): «Попечительство о народной трезвости». И всё бы ничего, да вот незадача: мало того, что на Государственном гербе Российской империи присутствовал тот злокозненный Зелёный Змий, так и поместили Герб на… зелёном фоне. Другого цвета не нашлось…