Современный статус финно-угорских народов России.
Многовековая история и практика последних десятилетий показывает, что угро-финские народы РФ переживают процесс включения в состав русской нации. Большинство из них, и наиболее многочисленные, кроме ряда народов севера, можно считать субэтносами русской нации.
Зона компактного расселения угро-финских народов на территории РФ представляет собой особую этнокультурную зону, включённую в территорию русской нации в качестве вкраплений. Каждый из этих субэтносов является автономным и слабо связан с другими, представляя вместе своеобразную мозаику.
Угро-финские народы РФ делятся на две группы: западную и восточную. По этнической типологии их можно отнести размытым недоформировавшимся народностям или иногда к 2-3 разным народностям под одним названием (мордва, марийцы). Из-за включения в русский этногенез финно-угорские народы не сформировались как народности, эти функции перешли от них к общерусскому проекту, в частности политическая, экономическая, частично языковая функции. Они всё более напоминают этнические группы с размытыми границами.
Попытки конструирования народностей с помощью титульных автономий, предпринятые большевиками в 20-30-е годы, успехом не увенчались, так как процесс русской ассимиляции зашёл слишком далеко и действовал автоматически как сложившийся исторический тренд.
Модель восточнославянской ассимиляции финно-угров отработана на практике формирования великорусской народности в XIV-XVII в. и ранее в VIII-XIII вв. - в рамках восточнославянских племенных групп, вошедших в эту народность, а вместе с ней и в нацию в целом. Ряд крупных деятелей русской истории, определивших её духовную направленность, были выходцами из угрофинской среды: такие полярные фигуры, как Патриарх Никон и протопоп Аввакум (оба мордва - эрзя). Оба, как мы видим, были носителями радикального начала в переломный момент истории великорусской народности.
Финно-угры оставили специфический антропологический и этнокультурный отпечаток на русской нации. Угро-финский субстрат присутствует не повсеместно (в большей степени на востоке Европейской части и на Урале), в разной пропорции и почти всегда в скрытом виде. Однако, несмотря на отсутствие угро-финских генов у больших групп русских, они оказали культурное влияние на всю большую русскую нацию. Это реальный евразийский след в судьбе русской нации, в отличие от мифического тюркского и монгольского следа.
Среди великороссов потомки ассимилированных финно-угров обладают рядом специфических расовых черт, сближающих их с определёнными группами финно-угров. Это проявляется в тех биологических чертах некоторых групп великорусского населения, которым приписывается монголоидность, даже при светлой пигментации. На самом деле это размытые черты лаппоидности, которые несут отдалённые монголоидные признаки, переданные с угро-финским субстратом. Например, уплощённое лицо, мелкий курносый нос, с сочетанием светлой или тёмной пигментации. Расовая природа этих признаков настолько неявна, что в советской антропологии был спор по поводу того, является ли они ранней монголоидной примесью или чертами особой группы европеоидов - угро-финнов.
Примечательным признаком угро-финского происхождения является сочетание широкого уплощённого лица с очень светлыми волосами. «На материалах Прибалтийской комплексной экспедиции (19521954 гг.) антропологи констатировали, что наиболее депигментиро-ванные группы населения одновременно оказываются и наиболее -условно - «монголоидными»: более широколицыми и уплощёнными,
с сильнее развитой складкой верхнего века, пониженным переносьем и пр. Более поздние материалы по всем финно-угорским народам СССР подтвердили такое сочетание признаков, в частности - у пермских народов (коми и удмуртов). Данная комбинация антропологических особенностей («монголоидность» в сочетании с депигментацией) наиболее выражена именно в северо-западной части Европы. Учёные считали возможным видеть в ней результат совмещения двух расогенетических процессов, а именно, евро-монголоидного смешения (метисации) и депигментации (посветления). В то же время, по мнению Г. М. Давыдовой, эта комбинация отражает особенности протоморфного древнеуральского типа... В заключение следует констатировать, что прибалтийско-финские народы антропологически в общем более разнообразны, чем восточнофинские (пермские и волжские) народы. Необходимо еще раз подчеркнуть, что при широком межгрупповом сопоставлении карелы, вепсы, ижорцы и финны-ингерманландцы существенно сходны; они образуют единый антропологический массив на фоне всех финно-угорских народов 124.
Ассимиляция современных угро-финских народов продолжает процесс, начавшийся на разных стадиях русского этногенеза и, на наш взгляд, повторяет его основные черты уже в урбанистическую эпоху: Процесс облегчается тем, что ассимилированные русские - уже носители угро-финского субстрата и некоторых архетипических свойств. Индоевропейская природа русских была отполирована угро-финским субстратом.
Каковы количественные параметры автоматически развивающегося ассимиляционного процесса? Ассимиляция российских угро-финнов сейчас находится в последней фазе, за которой наступает полное отсутствие отличий. Но пока она носит половинчатый характер и может длиться достаточно долго по причине того, что нынешние поколения стремятся сохранить самобытность, избегнув при этом каких-либо неудобств от отсутствия полноправной русской идентичности.
Суммарная численность угро-финнов в РФ около 4,23 млн человек, что составляет всего лишь 2,4 % от общего числа участников большого русского проекта.
Какова скорость ассимиляции финно-угров в последние десятилетия? По данным Ю. Б. Юшковой для мордвы это 20 % за 13 лет. Таким образом, окончание ассимиляции можно прогнозировать через 50 лет. Такую ситуацию в целом признают и представители интеллигенции угро-финских народов.
«Великое смешение племен, положившее начало русской нации, продолжается до сих пор. Финно-угры продолжают быть демографическим источником русской нации. Дети от смешанных браков русских и финно-угров, да и просто городские, считающие родным русский чистокровные финно-угры записываются русскими.
А как иначе объяснить мордовский феномен? По данным переписи 2002 года численность мордвы уменьшилась с 1989 года на 21,4 %. Это при том, что сама Республика Мордовия и граничащие с ней территории, на которых проживает мордва, не относятся к зоне экономических бедствий, а скорее, на общероссийском фоне, наоборот. Не думаю, что это означает, что за указанный период умер каждый пятый мордвин. А вот в то, что каждый пятый решил считать себя русским - поверю. У меня нет данных по всем финно-угорским регионам, но научные исследования, которые мы проводили этим летом в Республике Коми, подтверждают мои догадки. До половины молодых людей от общего числа имеющих коми корни, считают себя русскими». Любопытно, что далее автор проводит аналогию угро-финнов с белорусами, украинцами и немцами: «причем то же самое происходит и по отношению к корням других этносов - белорусов, украинцев и немцев. Чистокровный и тем более если наполовину, белорус, рожденный в Республике Коми, считает себя русским. Может быть, если эта тенденция распространяется на всю Россию, этим объясняется (наряду с миграцией) сокращение названных этносов за период между переписями почти на треть» 125. Автор отмечает стабильное снижение численности угро-финских народов РФ, которое помимо депопуляции, объясняется также и ассимиляцией:
«Численность некоторых из них (подверженных, помимо прочего, сильной ассимиляции) стабильно снижается весь послевоенный период.
Мордва: 1959 г. - 1211 тыс. человек, 1970 г. - 1177 тыс., 1979 г. -1111 тыс., 1989 г. - 1073 тыс., 2002 г. - 844 тыс.
Карелы: 1959 г. - 164 тыс. человек, 1970 г. - 141 тыс., 1979 г. -133 тыс., 1989 г. - 125 тыс., 2002 г. - 93 тыс.
Финны: 1959 г. - 72 тыс., 1989 г. - 47 тыс., 2002 г. - 34 тыс.
Вепсы: 1959 г. - 16 тыс., 1989 г. - 12 тыс., 2002 г. - 8 тыс.
Венгры: 1970 г. - 7 тыс., 1989 г. - 6 тыс., 2002 г. - 4 тыс.
Другие угро-финские этносы сократили свою численность впервые 126:
удмурты (715 и 637) - на 10 % марийцы (644 и 605) - на 6 % коми (336 и 293) - на 13 %/ коми-пермяки (147 и 125) - на 8 %.
Мордва как модель угро-финской этнической группы в России.
Рассмотрим ситуацию с мордовским народом подробнее в качестве наиболее многочисленного и характерного восточно-финского этноса. «Мордовский народ, а вернее, два народа - эрзя и мокша, объединяемые этнонимом «мордва», в течение всего периода существования своего «государства» оставались в нём в меньшинстве, более того, быстро ассимилировались, а частично мигрировали за пределы республики» 127. Угро-финские этносы характеризует дисперсность проживания, что подтверждает версию соседства и взаимопроникновения в ходе ассимиляции. Так, согласно анализу Ю. Б. Юшковой «расселение мордвы характеризуется значительной дисперсностью. В границах Республики Мордовия проживает лишь треть всего мордовского населения -313 420 человек. Компактными группами мордва расселена в Самарской (116 475 человек), Пензенской (86 370 человек), Оренбургской (68 879 человек), Ульяновской (61 061 человек), Нижегородской (36 709 человек), Саратовской (23 381 человек) областях, а также в республиках Башкортостан (31 932 человека), Татарстан (28 859 человек) и Чувашии (18 686 человек)».
Дисперсность делает угро-финские этносы РФ более похожими на этнические группы, чем на народности, и сближает их с диаспорами некоторых народов. Ситуация дисперсии усугубляется и наличием нескольких сильно различающихся групп внутри угро-финского этноса, в данном случае, мокши и эрзи, которые считаются вообще отдельными народами. Особенность этих групп в том, что они принадлежат к разным антропологическим типам и даже малым расам, каждая из которых ближе к соседним народам, чем друг к другу. Эрзя представляют собой североевропеоидный тип, приближающийся к русским восточноевропейского типа. Мокша имеет признаки южноевропеоидности и ближе к русским северо-понтийского типа 128. Аналогичная ситуация у мари, распадающегося на горных и луговых марийцев; горные марийцы ближе к чувашам 129.
«Между эрзей и мокшей также существуют противоречия, связанные как с культурной традицией (об этом свидетельствует ограниченное число смешанных браков, например, по данным исследования НИИ языка, литературы, истории и экономики и Института этнографии АН в 1974 году - на селе - 0,8 %, в городе - 4,5 % от всех заключенных браков), так и с более поздними политическими процессами. Развитие в последние 20 лет зависимости от кланов и землячеств при формировании управленческого аппарата привело к обострению этих противоречий: «восточная» (русско-эрзянская) и «западная» (мокшанская) группировки сельской номенклатуры вели и ведут до сих пор ожесточенную борьбу за власть в республике» 130.
Вышеназванное свидетельствует о пестроте и слабости интеграционного начала в рамках административно-территориальной единицы, в которой титульный этнос должен был бы, по замыслу авторов ранне-большевистского территориально-государственного устройства, образовывать цельную народность. Однако мы этого не находим ни в одной восточно-финской автономии.
«Этническая карта Мордовии вообще чрезвычайно пестра: ни один из населяющих ее народов не составляет более или менее компактного большинства на значительной территории. Некоторые сельские районы являются почти исключительно русским (Краснослободский, Ромодановский), в иных численность русского и мордовского населения примерно одинакова (Ардатовский, Старошайговский, Зубово-Полянский, Ковылкинский, Большеберезниковский, Торбеевский), лишь в 5 из 21-го мордва существенно преобладает (Атяшевский, Большеигнатов-ский, Дубенский, Кочкуровский, Атюрьевский). Относительно четкая граница может быть проведена лишь между зонами расселения эрзи и мокши. У первых это - восточные районы, у вторых - западные, причём численность тех и других почти одинакова»131. Ситуация с расселением мордвы и великороссов в современной Мордовии напоминает, лучше сказать повторяет в других исторических условиях, раннесредневеко-вую структуру расселения славянских и угро-финских племён на более западных территориях, где угро-финская этничность не сохранилась.
Фактором ускоряющейся ассимиляции финно-угров является превращение русского языка в родной, что проявляется в использовании его в семье. «Почти 11,5 % мордвы, населяющей республику, назвали в 1989 году русский язык своим родным. В 1970 году 94 % мокшан и эрзян
Мордовии считали родным язык своей национальности. В то же время около 73 % мордвы СССР, проживавшей вне пределов Мордовии, ассимилировалось ещё быстрее (более трети её указали родным языком также русский)»132. Однако ситуация переписи, проводимая властями титульной автономии, ведёт к понижению доли носителей русского языка в качестве родного. «К примеру, по данным микропереписи населения 1994 года, дома в семье сегодня пользуются русским языком 568 человек из каждой тысячи коми (у коми-пермяков аналогичный показатель равен 383, у марийцев - 363, у удмуртов - 350, у мордвы - 383, у карел - 825)133, указывают В. А. Ковалёв и Ю. П. Шибаев. Таким образом, доля носителей русского языка у мордвы в качестве родного 38 %. По данным всероссийской переписи 2002 года мордовским языком владели 67,3 % мордвы (2/3). Аналогичный показатель у марийцев - 450 из 600 тыс. чел. и удмуртов 463 тыс. из 637 тыс. человек. Таким образом, не менее 1/3 состава угро-финских народностей РФ полностью ассимилирована по языковому признаку.
Угро-финский фактор русского этногенеза также способствует сближению с русскими таких этносов, как татары и башкиры, содержащие значительный удельный вес угро-финских генов. «Тот факт, что татары или чуваши говорят на тюркском языке - языке племен, появившихся в Поволжье на рубеже I и II тысячелетий нашей эры, совсем не означает, что сами татары и чуваши являются прямыми потомками тех самых тюрков. Изучение генофонда этих народов, их фенотипа (характерных черт физического облика), наконец, мифологии убедительно доказывает, что в основе своей татары и чуваши - это потомки древнего дотюркского населения, говорившего на языках финно-угорской языковой семьи. Мигрировавшие в регион в течение многих столетий тюрки составляли политическую верхушку местного общества, их язык воспринимался местным населением. Однако сами тюрки вступали в национально-смешанные браки и растворялись среди численно преобладающих финно-угров» 134.
Национально-государственное устройство РФ и автономии, где угро-финские народы являются титульными этносами.
Все восточно-финские народы являются меньшинствами на своей титульной территории 135. Сложившаяся ситуация рано или поздно ставит на повестку дня вопрос о смысле существования угро-финских автономных республик в составе РФ в их нынешнем виде, поскольку они являются лишь русскими регионами со своей этнокультурной спецификой. Процесс в этом направлении идёт, как, например, слияние Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа в Пермский край в 2006 году.
Оживившиеся национальное движение угро-финнов нацелено в первую очередь на сохранение статус-кво автономий и наполнение их хоть каким-то реальным этнокультурным содержанием. Здесь прослеживаются прежде всего интересы правящей элиты этих автономий. В качестве культурной основы националисты используют язычество, однако влияние его охватывает узкий слой. «По данным социологического опроса 1994 г. в республике «чистые язычники» составляли более 4 % и ещё 10,5 % опрошенных придерживались двоеверия. Существенно, что в Марий-Эл восстановление языческих традиций пользуется покровительством местной власти, которая не может не считаться с его популярностью в народе, а местная православная церковь относится к нему терпимо» 136. Угро-финны, несмотря на бытовые различия, являются носителями русской культуры, в частности с конфессиональной точки зрения, Православия. Можно сказать, что этническое возрождение угро-финских народов на базе традиционной национальной культуры осталось социально узким, хотя и характерным явлением.
Важным фактором оживления угро-финского национализма является и попытка со стороны Евросоюза оказать влияние на внутренние дела России, используя угро-финские движения как рычаг. «26 апреля 2005 года Европарламент сделал «финно-угорский вопрос в России» фактором международной политики. Депутаты Европарламента приняли специальный план по улучшению положения финно-угорских меньшинств России. В плане предполагалось принять резолюцию о продолжающемся нарушении прав человека на территориях проживания финно-угорских народов РФ вообще и марийцев в частности» 137.
Завышенный статус титульных автономий здесь как нельзя кстати. «В идеологии национальных движений в финно-угорских республиках центральное место отводится идее этнического самоопределения. Поскольку титульный этнос рассматривается как «источник и носитель национально-государственного суверенитета (Пробуждение, 1996), поскольку право на самоопределение рассматривается, как право одной этнической общности самоопределяться независимо от многонационального состава этих республик» 138.
Данные процессы не следует рассматривать как опасные (по сравнению с Украиной, например), но излишняя их политизация может осложнить и без того проблемную ситуацию вокруг большого русского проекта. Поэтому создание в России «угро-финского мира» в противоположность русскому является нежелательным.
Выводы:
1. Сохранение черт и традиций угро-финской культуры, национально-культурной автономии является важным багажом общерусского проекта, выступающего в качестве культурного дополнения к «угро-финским генам» великороссов. Они нуждаются в поддержке, и приобщения к ним русского населения соответствующих регионов РФ, доступности для широких слоёв русского населения по всей стране. Однако это должно происходить в добровольном порядке, без какого-либо замещения русского языка и параллельно с ним. В целом формула развития может быть обозначена как максимум культуры при минимуме политики, максимум открытости при минимуме изоляции от русских.
2. Внедрение идеи об историческом единстве угро-финской и русской этничности, нежелательности отделения и суверенитета. Нежелательность этнического обособления угро-финских общин от русского проекта, искусственного их конструирования.
3. Постепенный перевод угро-финских республик в статус обычных русских регионов, предположительно, с названием краёв, с сохранением культурной автономии: языка, символики, традиционных общин и этнографических заказников.