Вы здесь

[02] Роман был создан между допросами и голодовками

Роман был создан между допросами и голодовками за удивительно короткий срок — с 14 декабря 1862 г. по 4 апреля 1863 г. Посвящен роман «моему другу О.С.Ч.», т.е. жене, Ольге Сократовне Чернышевской. С печатанием романа произошла курьезная история: получив рукопись из крепости, Некрасов поехал на извозчике к себе домой по Литейному проспекту и обронил ее. Некрасов и вся редакция «Современника» пришла в ужас, немедленно в газете было опубликовано объявление о потере свертка с рукописью и с просьбой к тем, кто ее подберет на улице, доставить за определенное вознаграждение в редакцию «Современника». Через короткое время мелкий чиновник доставил рукопись в редакцию по указанному адресу.

Роман «Что делать?» появился в «Современнике» за 1863 год в номерах 3, 4 и 5 (на его текст приходилось около половины каждого из трех номеров). Власти довольно скоро спохватились,

 [90]

увидев, что в печать проскочил революционный роман, что тайнопись его легко разгадывается. Название «Что делать?» имеет не столь невинный характер, как кажется на первый взгляд. Оно подсказывает ответ на серьезнейший общественный вопрос, «как дело делать». Он посвящен вовсе не любовной истории, первому и второму замужеству героини с какими-то студентами-медиками, которые строят свои новые жизненные отношения без ревности и дуэлей. Нет, роман — настоящая оппозиция политическому режиму. В нем окружающая жизнь выглядит сплошной пошлостью. Цензор Бекетов был уволен в отставку, а роман приобщен к делу в числе улик виновности автора в революционной пропаганде. «Что делать?» оставалось запрещенным произведением вплоть до революции 1905 года.

Совершенно ясно, что автор «Что делать?» — последовательный, революционный демократ. Он во многом иначе, чем И. С. Тургенев, смотрит на «новых людей», он находится внутри их лагеря, и сам его возглавляет. Его интересуют не контрасты между старыми и новыми людьми, разночинцами-«демократами» и дворянами-«либералами», а взаимоотношения между самими новыми людьми. Проблема «нигилизма» для Чернышевского не существует. Его герои заняты позитивным делом. «Нигилизм» растворяется в попытке реорганизации общественных условий жизни на новых началах.

В истории русского романа Чернышевскому принадлежит вы-дающееся место. Предубеждение, будто «Что делать?» не является художественным произведением, долго распространялось враждебной критикой. И сторонники Чернышевского не смогли вполне обстоятельно раскрыть особенности романа, слишком легко соглашались с утверждением, что произведение только публицистическое, а не художественное. Неоспоримый успех его у со-временников объяснялся конъюнктурными соображениями.

Казалось, что думать так подавал поводы сам Чернышевский. В беседах с «проницательным читателем» он не раз возвращается к вопросу, насколько художественным является его роман. И в предисловии, столь запоздало выдвинутом автором, после того как читатель уже прочел первый раздел своеобразного пролога под названием «Дурак» (симуляция самоубийства Лопухова) с явно детективным началом и второй раздел под названием «Первое следствие дурацкого дела», автор вдруг заявляет: «У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже языком-то владею плохо». Но такое заявление нельзя принимать всерьез. «Проницательный читатель» — это читатель-обыватель, ему понятны только шаблоны. Все новое — выше его уровня. Чернышевский и вышучивает «проницательного читателя», а в конце романа вовсе его «изгоняет».

Роман даже для бдительной цензуры оказался непроницаемым, хотя шифр его заманчиво простой: «Содержание повести — любовь. Главное лицо — женщина, — это хорошо, хотя бы сама

[91]

повесть и была плоха». Автор и в других вопросах очень откровенен: «Я употребил обыкновенную хитрость романиста: начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом. Ты, публика, добра, очень добра, а потому ты неразборчива и недогадлива».

Свой роман Чернышевский рассчитал на читателей-друзей, которые поймут: «Их мнением я дорожу, но вперед знаю, что оно за меня. Добрые и сильные, честные и умеющие, недавно вы начали возникать между нами, но вас уже не мало и быстро становится все больше. Если бы вы были публика, мне уже не нужно было бы писать; если бы вас еще не было, мне не было бы можно писать. Но вы еще не публика, а уже вы есть между публикою, — потому мне еще нужно и уже можно писать». В этом круге людей, которые возникли «между нами», находит Чернышевский санкцию для своего романа.

Роман «Что делать?» имеет подзаголовок: «Из рассказов о новых людях». Произведение строится на достоверных фактах. Он во многом автобиографичен. Его мотивы почерпнуты из истории взаимоотношений Чернышевского со своей невестой Ольгой Сократовной Васильевой, ставшей его женой. Он перед свадьбой объявил ей, что имеет такой образ мыслей, за который всегда может ждать ареста, что на Руси скоро будет крестьянский бунт и он примет в нем прямое участие (см. «Дневник моих отношений с тою, которая стала моей женой»),

Ольга Сократовна Чернышевская неоднократно заявляла, что главная героиня романа — Вера Павловна Розальская — это она сама. Она же — в финале романа «дама в трауре», как жена сосланного в Сибирь «политического деятеля», а затем она же — «дама в розовом платье», окруженная молодежью, по случаю совершившейся в России революции, а тридцатилетний мужчина, находящийся рядом с нею, — возвращенный из ссылки ее муж.

Немаловажное значение в романе имеет образ матери Веры Павловны — Марии Алексеевны Розальской, женщины пошлой, деспотичной, погрязшей в коммерческих расчетах и спекуляциях, тиранящей свою дочь. Черты ее характера напоминают тещу писателя. Собственно Чернышевский и спас Ольгу Сократовну, женившись на ней. Точно так же, как в романе: студент-медик Лопухов выводит Веру Павловну «из подвала» к новой, светлой жизни. Его отношения с Марией Алексеевной, матерью Веры Павловны, носят иронически-презрительный характер. В ее глазах он оказывается обманщиком, превратившимся из домашнего учителя младшего сына Феди в ее зятя, без ее благословения став мужем дочери.

Были достоверные основы и для образов Лопухова, и для его студенческого приятеля Кирсанова, тоже медика, за которого Вера Павловна, вторично выходит замуж (пресловутый сюжетный «треугольник»). Все ситуации восходят к действительным событи-

[92]

ям той эпохи, хотя попытки найти прямые прототипы ряду образов романа не увенчались успехом 1.

Случаев, описанных в романе, было много в то время. Ведь и писательница А. Я. Панаева оставила мужа И. И. Панаева, жила гражданским браком с Некрасовым, а потом вышла замуж за журналиста Головачева. Известны истории взаимоотношений Герцена и жены Огарева, Шелгуновой и Михайлова. Старые понятия о полной закрепощенное™ женщины браком, о невозможности ей самой строить свою жизнь сильно пошатнулись в 60-х годах вследствие эмансипаторского движения, пропагандировавшегося в Европе Ж- Санд, социалистами, фурьеристами и проч.

Более известен прототип образа Рахметова. Это — земляк Чернышевского — саратовец П. А. Бахметев. Богатый помещик, фантазер, который мечтал уехать в Новую Зеландию, чтобы основать там «независимое общество». Он беседовал на эту тему с Чернышевским. Бахметев посетил Герцена в Лондоне и говорил ему, что едет на «Маркизовы острова», чтобы завести колонию на гуманных социальных основах. Он оставил Герцену 8 тысяч рублей «на пропаганду» его идей. Конечно, Рахметов не прямо Бахметев. Но сам Чернышевский и его близкие указывали, что некоторые черты образа «особенного человека» в романе были списаны с Бахметева.

Не следует преувеличивать «утопичность» романа «Что делать?». Утопичность выражается только в попытке уверить читателя, будто бы можно в условиях существовавшего эксплуататорского общества как-то объединиться в «коммуну», установить новые правила общежития, труда, распределения доходов, принципы равенства, братства и проч. Чернышевский не из тех, кто уклоняется от революционного преобразования общества, он не был столь наивен, чтобы сочинять «робинзонаду». Вера Павловна с ее швейными мастерскими лишь символ мысли о возможности создания коммуны. В действительной жизни такие попытки были. В романе не все только прекраснодушное пожелание. А если и пожелание, то оно было подхвачено «Женским движением» 60-х годов. И под влиянием романа создавалась «слепцовская коммуна» на Знаменской улице в Петербурге (теперь ул. Восстания). Организатором коммуны был известный писатель В. А. Слепцов. Два года существовала коммуна, организованная композитором М. П. Мусоргским. Создал артель художников-«передвижников» И. Н. Крамской. Чернышевский, следовательно, ничего невозможного в своих «утопических» проектах не видел.

___________

1. Закрепившаяся было в науке концепция о «треугольнике»: М. А. Обручева — П. И. Боков — И. М. Сеченов — решительно опровергнута на основе воспоминаний О М. Антонович-Мижуевой и других, данных С. А. Рейсером в статье «Легенда о прототипах «Что делать?» Чернышевского»// Труды Ленинградского библиотечного института им. Н. К. Крупской. Кафедра литературы. Л., 1957. Т. 2. С. 115—125.

[93]

Пусть эти «коммуны» недолго существовали, но тенденцию времени они выразили.

М. Е. Салтыков-Щедрин, сторонник Чернышевского, не одобрял в романе излишнюю регламентацию подробностей новой жизни героев. Всего этого предугадать было нельзя. Кстати сказать, такого рода регламентации были слабым местом и в «филанстерийных гармониях» у Фурье и других великих утопистов. Но жить без мечты нельзя, и вера в возможность новой гармонической жизни заставляла регламентировать и мелочи.

Роман «Что делать?» — философский, просветительский, революционный. У него богатая родословная в мировой литературе: утопии Томаса Мора, Вольтера, Дидро, Жорж Санд. Были примеры такого рода и в русской литературе.

В основе подобных произведений — всегда определенный эксперимент, «остранение» привычных явлений, которые вдруг оказываются неприемлемыми, противоестественными. По такому принципу ведут критику английского общественного устройства и автор «Робинзона Крузо», и автор «Путешествия Гулливера». Но фантазия не всегда приобретает приключенческий и гротескный характер. Она может выражать и более реальные формы жизни. Чернышевский должен был с этим считаться в условиях реалистического направления в русской литературе. Что касается смелости, с которой он прогнозировал непременный развал всех существовавших в России отношений и расцвет свободного содружества людей, то уже декабристы дерзали заглядывать в будущее. На заседаниях общества «Зеленая лампа» Александр Улыбышев предложил в трактате «Сон» вообразить себе Россию через много-много лет. Какие чудесные перемены! Дорого можно было заплатить за такую мечту: «На фасаде Михайловского замка я прочел большими золотыми буквами «Дворец Государственного Собрания» 1 общественные школы, академии, библиотеки всех видов занимали место бесчисленных казарм, которыми был переполнен город». Аничков дворец — ныне резиденция великого князя Николая Павловича, будущего императора Николая I, со временем превращен в Русский Пантеон: тут статуи и бюсты людей, прославившихся талантами и заслугами перед отечеством. «Я тщетно искал изображений теперешнего владельца этого дворца» 2. «Очутившись на Невском проспекте я кинул взоры вдаль, по прямой линии, и, вместо монастыря, которым он заканчивается, я увидел Триумфальную арку, как бы воздвигнутую на развалинах фанатизма» 3. Или: «В это время мы находились посреди Дворцовой площади. Старый флаг вился над черными от ветхости стенами дворца, но вместо двуглавого орла, с молниями

______________

1. Декабристы. Поэзия. Драматургия, публицистика. Литературная хроника// Сост. Вл. Орлов. М„ Л., 1951. С. 563.

2. Там же.

3. Там же.

[94]

в когтях, я увидел феникса, парящего в облаках и держащего в клюве венец из оливковых ветвей и бессмертника.

— Как видите, мы изменили герб империи, — сказал мне мой спутник, — две головы орла, которые обозначали деспотизм и суеверие, были отрублены, и из пролившейся крови вышел феникс свободы и истинной веры» 1. Это произведение сочинено Улыбышевым в 1819 г. Свет оно увидело только в Советское время, но хранилось среди бумаг общества «Зеленая лампа» и не исключено, что ходило в списках по рукам не одного поколения.

Если взять интимно-личную сторону фабулы «Что делать?», то и здесь у Чернышевского есть предшественники. Он связан с ними или прямо или по контрасту, а иногда и в узких, но совершенно осязаемых пределах. Скажем, некрасовское стихотворение «Когда из мрака заблужденья...» предваряет добрую миссию Лопухова по отношению к Вере Павловне в определенных пределах. Предваряет ситуации романа Чернышевского и повесть А. В. Дружинина «Полинька Сакс» (1847), в свою очередь восходящая к роману Ж. Санд «Жак», напечатанному перед тем в «Отечественных записках». Тут, в повести и романе, совпадают сюжетные мотивы: договоренность Константина Сакса с князем Гальциным обеспечить счастье Полиньки и договоренность Жака с Октавом относительно Фернанды. У Лопухова нет договоренности с Кирсановым, ибо Вера Павловна выходит второй раз замуж по любви, но величие духа в решении столь сложных вопросов сближает героев Чернышевского с героями романа Ж. Санд. Можно добавить, что сходные мотивы развивались и в повести П. Н. Кудрявцева «Последний визит», появившейся в «Отечественных записках» вслед за романом Ж.-Санд.

Главное в «Что делать?» — попытки домыслить возможность новых отношений между людьми. Перед нами — роман-мечта, роман-предвидение, развитие самой законной черты человеческого познания, познания самого себя. Ведь и Достоевский прибегал к постулированию идеально прекрасного человека («Идиот»), и к изображению активных ревнителей революционной идеи, правда окарикатурив их в «Бесах». А Чернышевский справляется с обеими задачами, оставаясь на почве реальной жизни. Не человека он поднимает до Христа, а в человеке поднимает уверенность в своей способности внести разумные начала в жизнь, самому творить идеальное. «Что делать?» — роман, с которым полемизировал Достоевский, но реальная история пошла по пути не автора «Идиота», а революционного демократа Чернышевского, сумевшего разглядеть «новых людей», идеально-прекрасных в самой жизни, практически подготовить целые поколения к революционным деяниям. Разумное настолько побеждало у него все скверное, что даже и для «эгоизма» в какой-либо форме места не оставалось. Само слово оказывалось анахронизмом.

____________

1. Декабристы. Поэзия. Драматургия, публицистика. Литературная хроника // Сост. Вл. Орлов. М.. Л., 1951. С. 565.

[95]

Всякий человек во всех своих решениях и поступках исходит из своего «я». Этот органический «эгоизм» может быть основой двух крайних, несовместимых форм поведения в обществе. Либо все подчинять только удовлетворению своего «я», т. е. быть эгоистом в общепринятом, дурном смысле этого слова, либо поступать с другими так, как бы ты сам хотел, чтобы они поступали с тобой. Такой эгоизм означает «добро». Вот в последнем смысле и трактуется Чернышевским теория «разумного эгоизма». Разум не только обуздывает темные, скверные порывы в человеке, но и направляет их по альтруистической линии, удваивает внутренние богатства человека, делает его совершенным. «Разумный эгоизм» — связан с чувством долга перед другими людьми, учит жертвовать личным во имя общего. Эта теория основана также и на революционном демократизме Чернышевского, на убеждении в необходимости перестройки общества и воспитании инстинктов коллективизма, нового общежития людей.

Вера Павловна заводит швейную мастерскую, в которой женщины разных судеб: Настя Крюкова, Катерина Полозова и другие, некогда раздавленные несчастием, а теперь увлеченные новыми идеями, объединились и коллективно трудятся. Чернышевский рисует гармонию интересов в духе утопического социализма. Но и в этой его утопии была солидная экономическая подкладка. Тут не только «мнения правят миром», но заложен определенный экономический интерес. Чернышевский стремился создать политэкономию трудящихся, найти законы прибыльности общественного, коллективного труда.

[96]