Роман «Что делать?» произвел огромное впечатление на русское общество: молодежь зачитывалась им.
Совсем недавно мы стали располагать одним из ярчайших примеров влияния романа Чернышевского, даже более того, подражания ему, восторженной исповеди в любви к его автору. Речь идет о незаконченной повести Софьи Ковалевской, выдающегося русского математика. Называется повесть «Нигилист». В рукописи всего 24 страницы 1.
Поклонница Чернышевского, участница Парижской Коммуны, в своих общественных помыслах социалистка, она через всю жизнь пронесла идеалы «учителя» и пыталась незадолго до своей смерти отдать ему дань уважения. Подобные сведения об объеме этой повести, довольно сложной судьбе рукописи, ее содержании и значении читатель найдет в статье М. В. Нечкиной «Софья Ковалевская и Н. Г. Чернышевский», опубликованной десять лет тому назад 2.
Понятие «нигилист», в толковании Ковалевской, ничего не имело в себе уничижительного, как это говорилось в литературной критике в связи с противоречивой и бурной трактовкой тургеневского Базарова. Известно, что еще Писарев пытался в статье «Реалисты» (1864) придать этому понятию положительный смысл. Ковалевская же опирается на героев Чернышевского и в их «нигилизме» видит много полезного. Нигилизм — неизбежный момент диалектики отрицания, когда необходимо переустройство общества. Своей трактовкой понятия «нигилизм» Ковалевская бросала вызов враждующим лагерям — Каткову, изничтожавшему на страницах своего «Русского вестника» «нигилистов» как проказу времени, и «современниковцев» (Антонович, Зайцев), обижавшихся на то, что в Базарове карикатурно представлено молодое поколение.
Еще в детстве Ковалевская была наслышана Чернышевским. В имении Полибено, Витебской губернии, у ее родителей бывали лично знавшие Чернышевского П.Л. Лавров, Н. И. Пирогов и др. В семье выписывали журнал «Современник», сюда проникал запрещенный герценовский «Колокол». Среди ее домашних учителей были молодые люди, испытавшие влияние идей Чернышевского.
Повесть писалась, когда Чернышевский, по отбытии сибирской ссылки, умирал в Саратове. Его имя было официально вычеркнуто
______________
1. См.: Ковалевская С. В. Воспоминания и повести. М., 1974. С. 157—181.
2. См.: Чернышевский и его эпоха. Революционная ситуация в России в 1859— 1861 гг. М„ 1979. С. 174—194.
[100]
из истории. Зарождавшаяся модернистская критика и вовсе о нем забыла 1. Для Ковалевской же он оставался самым живым среди живых. Она хотела совершить подвиг «реабилитации».
Глубоко в душу Ковалевской запали плодотворные зерна проповеди Чернышевского. Казалось бы, великое математическое дарование должно было всецело отвлечь ее от мира житейских интересов, убить в ней «женщину». Наоборот! Отчаянный шаг в жизни — фиктивный брак Софьи Корвин-Круковской с ученым палеонтологом В. О. Ковалевским с целью получить доступ к университетскому образованию и занятиям наукой — всецело в духе морали «новых людей» Чернышевского. И брак этот вскоре стал фактическим.
Перед тем как заняться повестью о Чернышевском, Ковалевская написала роман под названием «Нигилистка» (опубл. в Москве в 1928 г.). Само название показывает, каков характер идей романа. Он отчасти автобиографический. Девушка из аристократического семейства влюбляется в преследуемого властями за политические убеждения немолодого уже человека, профессора Технологического института. Возлюбленного увозят жандармы в ссылку. Автор намекает, что происходит это летом 1862 г., т.е. тогда же, когда был арестован Чернышевский. Молодая девушка узнает, что возлюбленный умирает от чахотки. Новые взгляды делают ее еще более непримиримой к повседневной жизни. В столице она ищет истинного применения своих сил, встречается с революционерами. Героиня решается облегчить участь одного из революционеров — Павленкова (подпольная фамилия И.Л. Павловский), которому грозит суровый приговор. В основе романа — реальное событие — «Большой процесс» 1877—1878 гг. над участниками «хождения в народ». Героиня впервые видит Павленкова на суде, и все же она решается стать его женой. Ей удается добиться разрешения на тюремный брак. Одиночку Алексеевского равелина подсудимому заменяют каторгой, поселением, а это уже жизнь; жена становится его помощницей во всех испытаниях.
Такие героические поступки женщин, продолживших традиции декабристок, были в духе времени. Реальным прототипом героини романа — Веры Баранцовой — послужила Вера Гончарова, дочь Сергея Николаевича Гончарова, родного брата Н. Н. Пушкиной. Даже внешними чертами Вера Баранцова напоминает Наталью Николаевну. Софья Ковалевская присутствовала на «процессе 193-х» и пыталась помочь осужденным.
____________
1. На Западе о Чернышевском до сих пор судят превратно. Карикатурную, тенденциозную интерпретацию Чернышевского (в образе Годунова-Гердинского) позволил себе эмигрант В. В. Набоков в романе «Дар» (1937, отд. изд. 1952., написан по-русски). В. Набоков сильно повлиял на концепции ученых Европы и Америки. Этот роман со слабо ориентирующим предисловием В. Лукьянина опубликован недавно в Советском Союзе. См.: Урал. 1988. №№ 3, 4 и 5. У Набокова много неприемлемого сказано о Чернышевском, его жене и сподвижниках. См. критику этой публикации в газете «Советская Россия» за 5 октября 1988 г.
[101]
Соотношение заглавий романа и повести, т.е. «Нигилистка» и «Нигилист» — такое же, как «ученица» и «учитель». С. В. Ковалевская сознательно связывала тему романа с судьбой революционера Чернышевского. Она писала 7 октября 1890 г. из Стокгольма своей подруге М. В. Мендельсон: «Теперь я заканчиваю еще одну новеллу, которая, надеюсь, заинтересует тебя, — путеводною нитью ее является история Чернышевского, но я изменила фамилии для большей свободы в подробностях, а также и потому, что мне хотелось написать ее так, чтобы и филистеры читали ее с волнением и интересом 1. Автор повести не только вдохновляется романом «Что делать?». Она знакомится в конце 70-х годов с сыном Чернышевского, Александром, ведшим деятельную переписку с отцом. Через А. П. Пыпина она заводит знакомство с Ольгой Сократовной, улавливает многие черты ее характера, уже отразившиеся в образе Веры Павловны в «Что делать?» В кругу Сеченовых Ковалевская встречалась с И. И. Мечниковым, Н. А. Белоголовым, Н. П. Сусловой (первая женщина-врач, сестра Аполлинарии Сусловой). Здесь чтили Чернышевского, Добролюбова, Некрасова. У мужа Ковалевской — широкие связи с Н. Утиным, А. Серно-Соловьевичем. Муж тайно издал «Кто виноват?» Герцена в России. Она постоянно интересовалась судьбой Чернышевского все годы, пока он был в ссылке. Спрашивает в письме П.Л.Лаврову в декабре 1883 г., действительно ли Чернышевского вернули из ссылки, каково его положение. Можно сказать, образ революционера-публициста она пронесла через всю жизнь. Известие, что Чернышевский умер, заставило ее осуществить давний замысел — написать о нем повесть.
Конечно, пришлось заменять имена и фамилии: Чернышевский стал Черновым Михаилом Гавриловичем, Вера Павловна — Марией Павловной. А «преданной» экономке дома подарено имя Авдотьи Яковлевны (Панаевой, хозяйки дома, гражданской жены Некрасова). М. В. Нечкина не заметила одной иронической детали. Заметив ее мы... А суть дела в том, что ни в какой другой роли Панаева в «Нигилистке» не выводится. Ковалевская смотрит на А. Я. Панаеву как виновницу нашумевшего дела об «огаревском наследстве», суть которого связана с присвоением А. Я. Панаевой чужих денег. Ковалевская в этом вопросе стоит на позиции дома Герцена, в котором на этот счет было резко осудительное мнение. Оно падало и на Некрасова, которого Герцен и Огарев считали пособником Панаевой. Отсюда и отмечаемая М. В. Нечкиной двойственность в изображении Некрасова: «высокая оценка его поэзии соединена с отрицательным отношением к нему как к человеку» 2. О герценовской позиции в этом вопросе, помимо прочих источников, Ковалевская могла быть осведомлена своим мужем,
_______
1. Ковалевская С. В. Воспоминания и письма. М., 1961. С. 308.
2. Чернышевский и его эпоха. Сб. С. 192,
[102]
В. О. Ковалевским, который до женитьбы долгое время учительствовал в семье Герцена (преподавал его дочери Ольге) 1.
Нет никакой возможности удержаться от того, чтобы, приступая к характеристике повести «Нигилист», не сделать обширной выписки из первоначальной сцены (как делает и М. В. Нечкина). Здесь описывается, как Мария Павловна Чернова закупает на Невском, «у Елисеева», всякой снеди для праздничного обеда, который готовится в редакции «Современника» (название журнала сохранено), где соберутся «все сотрудники» по поводу выхода нового номера журнала. Эта сцена позволяет в полной мере насладиться стилизаторским мастерством Софьи Ковалевской, пишущей с явной оглядкой на «Что делать?» Чернышевского. Ведь милая его сердцу жена всегда присутствовала в воображении Чернышевского, он ее и любил, и несколько баловал. Софья Ковалевская при встречах могла, как выражается М. В. Нечкина, «пристально по-женски» рассмотреть Ольгу Сократовну и многое взять от нее и прибавить к образу Марии Павловны. А между тем «молодая нарядная барынька в бархатной шубке, обитой бобром, и с такой же меховой шапочкой на пушистых каштановых волосах», «диктовала деловым тоном в лавке Елисеева приказчику, который все молниеносно записывал». Эта сцена задает общий мажорный тон повести. Шаг за шагом мы погружаемся в особый мир новых отношений, замыслов людей неординарных. Есть в повести повторение мотивов из жизни автора «Что делать?». С большой проницательностью Кавалевская рисует начало взаимоотношений экспансивной молоденькой Маруси из мещанской семьи, выросшей в бедности, с семинарским учителем, сыном священника, вернувшегося из Петербурга в родной город, о котором в один голос говорят, что он большой чудак: «целый-то божеский день все в книгах сидит». Так именно проходил и роман между Чернышевским и Ольгой Сократовной Васильевой. Все это описано им в дневнике. Нам эти страницы хорошо известны. Но Кавалевская не могла воспользоваться дневником: он опубликован был после ее смерти. Значит, факты брались из рассказов, из наблюдений, ретроспективных конструкций.
И домашние отношения Михаила Гавриловича Чернова обрисованы глубоко правдиво. Тонко передается кокетливость в поведении Марии Павловны, сосредоточенная угрюмость вечного труженика, ее мужа, не вылезающего из кабинета. Отмечена характерная черта — Михаил Гаврилович постоянно отбрасывал кверху «непокорный клок волос, который опять тотчас же свешивался на лоб». Он любил собирать возле себя молодежь и, когда
_____________
1. Ученые уже выяснили непричастность Некрасова к делу об «огаревском наследстве». Известно, что Некрасов прикрыл неблаговидный поступок А. Я Панаевой, погасил необходимую сумму, т. е. растрату чужих денег; вся эта история тяжело переживалась Некрасовым, и он знал, что теряет навсегда уважение к себе Герцена, Тургенева, как «непорядочный человек»... См. комментарии к сборнику: Н А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971. С. 514—515.
[103]
вступал в разговор, то овладевал беседой сполна, и все его внимательно слушали. Неумолимая логика его рассуждений покоряла. Главный герой повести — воистину «властитель дум».
Да, вокруг него «новые люди». Сотрудники и гости собираются у него на квартире в Эртелевом переулке. Здесь же помещается и редакция журнала. Ковалевская сознательно превращает квартиру Чернышевского в редакцию журнала, тогда как «Современник» в действительности помещался у Некрасова на Литейном проспекте.
Именно он, Михаил Гаврилович, — средоточие всеобщего внимания. Конечно, за столом читались и воздавались должные похвалы новым стихотворениям Некрасова («Плач детей»), первой главе повести Слепцова (скорее всего «Мещанское счастье»). Но важнейшее значение приобретают следующие слова: «На эти редакционные обеды «Современника» (...) собиралось довольно много народу; не только все сотрудники и их друзья, но и много других посторонних лиц, находившихся в какой-либо связи с «кружком» 1.
Нам не важна известная переакцентовка внимания Ковалевской с Некрасова на Чернышевского. Важно это самое заявление в «кружке». Указание Ковалевской помогате нам укрепить высказанные выше соображения о связях понятий «кружок», «школа» как сердцевины определенных течений и направлений.
Помимо организационных форм, консолидации «школ» поэтов и прозаиков вокруг Некрасова и Чернышевского, Ковалевская подчеркивает и внутреннюю, так сказать, идеологическую консолидацию «кружка». Собравшиеся единодушно считают, что решающее значение для формирования их идей, для понимания переживаемого момента имеет статья Михаила Гавриловича Чернова «Логика истории». Подразумеваются, конечно, «Письма без адреса» (1862) Чернышевского. «Адрес» известен—царь-«освободитель». В «Письмах...» дается полное разоблачение царской реформы; «Письма без адреса» были напечатаны через двенадцать лет, И то в заграничном журнале П. Л. Лаврова «Вперед», при деятельной помощи Карла Маркса. На этом повесть «Нигилист» обрывается.
_________
1. Ковалевская С. В. Воспоминания и повести. М., 1974. С. 168.
[104]