Ранним утром Катя давала лекарство раненому, лежавшему по соседству с Геништой. Она увидела, что полковник проснулся.
– Доброе утро, Владимир Иванович, – поприветствовала его Катя.
– Доброе утро, Катенька!...
– Как вам спалось? – улыбнулась Катя.
– Перед тем, как проснуться, я видел удивительный сон.
«Снится мне, что во время бешеной атаки японцев я заметил, как на меня несётся огромный тигр, на котором, размахивая саблей, восседал, как наездник, оскаленный злобой японский офицер, – начал полковник интригующе, насколько это позволяла ему боль от раны. – Расстояние до тигра было около ста метров, но оно стремительно сокращалось… Что было делать?... Я машинально выхватил свою саблю и, что было сил, ударил ей по голове очутившегося передо мной зверя… Хорошо, что успел отскочить. Иначе рухнувший гигант погреб бы меня под собой… Японец же превратился в чёрного дракона, который в тот же миг своими мощными когтями схватил меня за голову и взметнулся вверх. Он набирал высоту, а у меня в голове – нестерпимая боль и одна мысль: «Пропал ты, Геништа! Сейчас этот чёртов дракон разожмёт свои когти – и ты рухнешь с высоты на землю и превратишься в прах».
Внизу сцепившиеся в отчаянной схватке наши и японские солдаты походили на муравьёв. Дракон достиг уже облаков, но когтей не разжимал. «Значит, несёт меня в какое-то своё логово, – подумал я, – где начнёт рвать и терзать моё тело по кусочкам». В этот миг из белого, как горный снег, облака сверкнул луч, похожий на луч солнца, который угодил в голову дракона. Когти чудовища разжались – и я полетел камнем вниз. «Вот и конец!» – мелькнула у меня мысль. Однако из облака появился Ангел, подхвативший меня своими крылами, и плавно опустил на землю. Я хотел встать на колени и обратиться к моему Ангелу-Спасителю со словами благодарности, но его образ растворился в воздухе. Я успел лишь заметить, что он был похож на вас, Катенька. Так что теперь я вас буду называть мой Ангел-Спаситель», – заключил он свой рассказ.
В его глазах блестели слёзы от переполнявших его эмоций. Полковник не стеснялся этих слёз. Он испытывал чувство радости от того, что всё ещё живой, а тот кошмар, о котором он только что поведал, оказался сном.
Лежавший рядом раненный в грудь офицер, которого неделю назад еле живым доставили в госпиталь с передовой, слышал рассказ Геништы. Преодолевая боль, он тихо, но чётко прошептал:
– Она и мой Ангел-Спаситель, ваше превосходительство… Если бы не Катенька, меня бы уже не было в живых...
Катя сдержанно поблагодарила обоих и приступила к перевязке полковника. Её не оставляла мысль, что причина его сна – физиологическая.
«Наверное, под утро у Владимира Ивановича произошёл спазм сосудов, – размышляла она. – Во сне он испытал сильную головную боль. Потому и приснилось ему, что дракон схватил когтями его голову… Надо будет посоветоваться с Николаем Ивановичем».
Доктор Силин поблагодарил Катю за догадку. Он получил ещё одно свидетельство того, что старшая сестра милосердия своими знаниями и опытом сравнялась с профессиональным врачом. Он попросил время для того, чтобы обдумать, как далее лечить полковника. К концу дня, после просмотра конспекта лекций профессора Пирогова, доктор Силин назначил полковнику новый курс лечения.
Через две недели раненому стало заметно лучше. Его постарались без промедления отправить на родину.
Но перед его отправкой госпиталь посетил главнокомандующий. Накануне к начальнику госпиталя явился инспектор Гриппенберг. Он был до крайности взволнован. Об этом свидетельствовал багровый цвет его лица и подрагивающие уголки губ. Скороговоркой поприветствовав начальника госпиталя, инспектор сразу же перешёл к цели своего посещения:
– Необходимо срочно в госпитале навести образцовый порядок. Его высокопревосходительство главнокомандующий изъявил желание посетить вверенный вам госпиталь и лично вручить награды отличившимся... Я буду неотлучно находиться здесь, пока всё не будет готово к приёму его высокопревосходительства! – заключил он тоном, исключающим всякое возражение.
Началась лихорадочная работа: с утра до позднего вечера все сотрудники госпиталя чистили, мыли, ставили новые кровати, убирали больных с проходов, мели дорожки перед входом, посыпали их чистым песком.