Кровопролитные бои и резкое ухудшение погоды (проливные дожди и слякоть сменились сильными морозами и пронизывающими холодными ветрами) переполнили госпитали и полевые лазареты ранеными и больными. Палатки госпиталя, в котором служила Катя, были заполнены до предела. Вновь поступавших вынуждены были размещать на земле. Счастливчикам подстилали ветви деревьев и солому. Но и соломы уже не хватало. В воздухе стояла нестерпимая вонь от лекарств, крови и гноя. Отовсюду слышались стоны, жалобы и проклятья. Постоянно опаздывал железнодорожный состав, увозивший раненых в Варшаву, Киев, Минск и другие города. А раненые и покалеченные думали: «Выживу или нет?...Спасут ли руку или ногу?... Отправят или нет на родину?...»
Уже никто не помнил эрцгерцога Фердинанда. Не вспоминал, что послужило поводом к этой войне и стоило ли из-за гибели эрцгерцога и его супруги от рук безумного убийцы обрекать на смерть и увечья миллионы ни в чём не повинных людей. Подвергать огню и разрушениям почти весь процветающий континент.
Вся война с её операциями, засадами и наступлениями, все прежние заботы и переживания, все громкие слова о царе и отечестве, о святом солдатском или офицерском долге и ненависти к врагу теперь отступали прочь, казались мелкими и никчёмными, какими-то ничтожными, искусственными и ненужными.
Иным в отчаянии приходили мысли, чтобы на их месте оказались те, по чьей вине и по чьему желанию разразилась эта чудовищная бойня, в которой гибнет цвет наций, прежде не испытывавших друг к другу звериной ненависти. На эту бессмысленную войну согнали миллионы людей с разных мест, согнали насильно, бросили их против неизвестных им, таких же несчастных. И кто убьёт больше себе подобных с противоположной стороны — тот и герой. А всё искусство полководцев заключается в том, чтобы своими боевыми операциями и хитроумными манёврами нанести противнику как можно больше потерь в живой силе, иначе говоря, убить и покалечить как можно больше людей. При этом никого не мучила совесть. Никто из властителей мира не задумывался над тем, что ни им и никому другому не дано право лишать жизни или увечить подобных тебе. Тем более что ни они тебе, ни ты им накануне смертельной схватки не сделали никакого зла.
Во время этой войны разрушаются, предаются огню созданные за столетия предыдущими поколениями материальные ценности. Всё это происходит не в мрачное Средневековье, а в период расцвета в так называемых цивилизованных странах, в самом центре Европы. Эти страны, напрягая все силы народа, расточая огромные ресурсы, годами состязаются в том, чтобы добиться превосходства перед другими великими державами в создании всё более совершенного оружия, готовясь к новой, ещё более жестокой, ещё более истребительной войне...
Ради чего всё это делается?... Может ли кто-то дать вразумительный ответ?... И есть ли в мире силы, способные положить конец этому?...
Вопросы оставались без ответа. А война продолжалась, набирала ускорение, пожирая всё новые и новые жертвы. Не было в мире силы, способной унять эту неуправляемую стихию, хотя и порождённую самими людьми. Как не может человек прекратить землетрясение или извержение вулкана.
Катя и её коллеги не задумывались над такими вопросами. Им не было времени думать о чём-нибудь другом, кроме как о том, чтобы справиться с поступающим непрерывным потоком раненых.