На вечере не было Валерия Александровича Сусленкова, друга детства, по примеру которого после окончания школы я избрал морскую профессию. Валера, или «Саныч», как его любовно называют в Камень-Рыболове и окрестностях, был занят не менее важным и ответственным делом: готовил уху и накрывал стол для участников автопробега в своей резиденции на берегу славного озера Ханка. Владение Саныча имеет название «У старой черепахи» и представляет собой древнее шлаколитое строение, внутри которого разместилась банька и небольшая прихожая с кроваткой для ночлега и малюсенькой кухней. Саныч арендовал часть береговой полосы у администрации посёлка и обустроил её под добывание денег.
Технология его бизнеса достаточно проста. Разными путями он приобрёл примерно полтора десятка прогулочных катамаранов, которые в летний период весьма популярны у отдыхающих. Но это не главная статья доходов. Рядом со «Старой черепахой», где проходила вечерняя трапеза участников автопробега, Валера забетонировал площадку, огородил её по периметру и приспособил под временное укрытие типа большой палатки военного образца. Внутри разместил столики и скамейки, установил музыкальный центр с могучими колонками и барную стойку. Дальше всё понятно. Начиная с первых чисел июня и до сентября, пока тепло, с ноля часов и до шести утра «Черепаха» принимала гостей. Входные билеты не продавались, но за барной стойкой всегда было пиво в ассортименте и лёгкие закуски. Плюс танцы на заказ. Что ещё нужно молодёжи? На выходные дни всегда аншлаг!
Это ЧП (частное предприятие) функционировало достаточно долго, но оформилось окончательно и стало единственным местом приложения неукротимой энергии Саныча сравнительно недавно, когда Валера по состоянию здоровья расстался со своей официальной работой в СПТУ-7, где он руководил физическим воспитанием учащихся. Работал он хорошо, с энтузиазмом и достаточно длительный период. В бытность его руководителем физвоспитания СПТУ, по его инициативе и только благодаря его «проходимости», на Ханке впервые появились белые паруса маленьких яхт, швертботов типа «Луч» и «Кадет». Его знали и уважали в крае в системе профессионального образования. Но неудачный полёт с козел при ремонте спортзала, с высоты примерно 9 метров, уложил Саныча на койку почти на год. В конце концов, инвалидность, замена тазобедренного сустава, проблемы со зрением вынудили Валерия Александровича покинуть систему «профобры» и заняться бизнесом вплотную.
А вообще его жизненный путь настолько многообразен и извилист, что отследить, где, когда и кем работал Валерий Александрович Сусленков, представляет сложную задачу.
Отец Валеры служил старшиной в войсковой части, дислоцированной в Камень-Рыболове, семья жила на территории военного городка в частном доме. Недалеко, метрах в двухстах, но за гарнизонным забором жил я с родителями. Заборов для нас тогда не существовало, поэтому контакт был полным. В нашей уличной ватаге Валера всегда оставался вожаком. Общим увлечением был футбол. Я стоял на воротах, а Валерик, конечно, капитанил центральным нападающим. Играли неплохо. Нами даже заинтересовались служивые ребята из спортивной роты. Валера и с ними был на короткой ноге.
Среднюю школу Саныч не закончил, после седьмого класса мы с ним расстались. Учёбу он продолжил в ремесленном училище, которое в ту пору находилось во Владивостоке вблизи площади Луговой и готовило морских специалистов рабочих профессий: РУ-6, кажется. По окончании училища получил профессию котельного машиниста-универсала, т.е. мог или кидать в топку судового котла твёрдое топливо (уголь), или регулировать горение факела от форсунки на жидком топливе.
Первым пароходом его стал пассажир «Азия». Потом - грузовик «Красногвардеец». И тот, и другой работали на жидком топливе, поэтому кочегару не нужно было прилагать серьёзных физических усилий по обслуживанию котлов. На «Красногвардейце» Валеру застала повестка по призыву в Советскую армию.
Уволившись в запас, Саныч вернулся в Дальневосточное морское пароходство на ледокол «Адмирал Лазарев». Судно работало на угольке. Валера получил хорошую закалку у девяти котлов котельного отделения. И без того не слабый физически, он накачал на штивке угля прекрасную фигуру. Ну чистый Апполон! В полярной навигации 1965 года ледокол получил пробоину днища и чуть не погиб. Экипаж и судно спасли, а Саныч перешёл работать на «Сибирь» - тоже ледокол, стоящий тогда в ремонте на Дальзаводе.
Выйти в море на «Сибири» ему не удалось. Друг по армейской службе переманил на китобойную базу «Алеут», где и закончилась морская эпопея Валерия Александровича. Но, прежде чем сойти на берег, пришлось изрядно «попахать» на морских просторах. Труд китобойцев очень напряжённый и специфичный. Китобойная база - это, по сути, плавучий завод по переработке очень крупных морских млекопитающих. Путина длится 5-8 месяцев, а работа на базе, когда идёт промысел, не прерывается ни днем, ни ночью.
Напряжённые будни вносят свои коррективы в жизнь экипажа. Монотонная тягучесть работы и однообразие краткого отдыха требуют разрядки. Чего-то нового, неординарного. Конечно, забота о быте и моральном облике членов экипажа - прерогатива первого помощника капитана, который имеет и план, и некоторый инструментарий для развлечения утомлённых морем людей. Есть партийная и комсомольская организации, помощники помполита. Но экипаж не всегда расслабляется исключительно по плану работы помполита и партийно-комсомольского актива. Кто-то занимается спортом, кто-то запоем читает книги, кто-то смотрит все судовые фильмы подряд, прокручивая плёнку в одном направлении, а когда надоест, то в обратном. Но были и такие, кто, тайно вытряхнув кислотно-щелочное содержимое из ОПМ (огнетушитель пенный морской) и хорошенько их промыв, заряжал туда смесь воды, сахара и дрожжей. Повешенный на штатное место, ОПМ ни у кого не вызывает подозрений, если регулярно стравливать в ёмкости давление. Огнетушитель прекращает «газовать» - значит, напиток поспел и готов к употреблению. Всё это, понятно, строжайшим образом запрещено. На судне действует суровый сухой закон, но запретный плод вдвойне сладок.
Группа подпольных «брагоделов» была немногочисленна и строго законспирирована. Вожаком, наверняка, был Валерик, хотя в рассказах он своё лидерство отрицал. Для закуски, да и просто для разнообразия пищевого рациона эти ребята приспособились вялить в котельном отделении вырезку из подсолённого мяса кита. Деликатес распробовали другие члены команды судна, и уже готовый продукт стал исчезать из сушилки. Видно, было лень готовить свою нарезку. Отвадить непрошенных визитёров решили оригинальным способом. Следующую вырезку сделали из члена кашалота. Когда продукт дошёл до кондиции и стал исчезать, членам экипажа, предполагаемым расхитителям, стали ненавязчиво задавать один вопрос: а как тебе нравится деликатес из полового органа кашалота? Эффект оказался стопроцентным: мясо перестало пропадать.
Браговарение тоже просуществовало недолго. Каким-то образом, разумеется, непреднамеренно ответственные смотрящие нарушили порядок регулировки давления в одном из заряженных брагой огнетушителей. Он рванул, залив коридор ароматной влагой. Такое происшествие скрыть от общественности невозможно. И от начальства - тоже. Все огнетушители подверглись срочному досмотру. Изготовление веселящего напитка по этой технологии прекратилось. Но имена авторов проекта остались тайной, как ни старались их вычислить: конспирация была на высоте.
Перечислять здесь все деяния неугомонного Саныча на борту легендарной китобойной базы - дело нереальное. Об этом нужно писать отдельную повесть. Сейчас я хотел лишь показать, как можно оживить однообразный утомительный процесс морской службы, если в тебе заложены незаурядные способности к проказам. Валерий Александрович был и остаётся большим проказником.
Китобойная одиссея Валеры закончилась неожиданно. Однажды в море его вызвал к себе капитан-директор базы и сообщил печальную весть - умер отец. Вернувшись из рейса, Валера рассчитался с китобоями и обосновался в родном селе уже навсегда.
Кем быть морскому кочегару на берегу - вопрос для викторины с аналогичным названием. Самое простое решение - пойти в местную кочегарку и продолжить штивать уголёк. Но это не для Валеры. Я уверен, что и в море, если бы он продолжил морскую службу, он не остался бы кочегаром. Энергетика этого, в ту пору молодого человека зашкаливала.
Тяга к спорту привела его в Камень-Рыболовскую среднюю школу учителем физкультуры. Чтобы иметь право преподавать, он поступил на заочную форму обучения во Владивостокский физкультурный техникум. Учился, правда, не регулярно, но всё-таки закончил, и это ему здорово помогло в дальнейшем.
Работая в школе, Валера окончательно разобрался со всеми своими невестами и обрёл семейное счастье с Фридой Афанасьевной Литвинцевой, зубным врачом местной больницы. От этого брака появились два пацана, такие же разбойники, как их папа. Судьба старшего, Геннадия, трагична. Он погиб, а младший, Александр, слава Богу, жив, здоров, женат и успешно размножается.
Школьная идиллия длилась недолго. Следующий жизненный зигзаг - ...корреспондент районной газеты «Приморские зори». Кажется, откуда бы это? Но никто из друзей неожиданной метаморфозе не удивился по очень простой причине - Валерий Александрович исключительно контактный человек. Завязать с кем-то знакомство, разговорить первого встречного, наобещать с три короба - это «как здрастье». Обещания свои он не забывал, хотя на их выполнение времени частенько не хватало. Зато хватало на другое, что заставило поменять ещё несколько работ, пока он категорически не «завязал» и не утвердился в СПТУ руководителем физподготовки.
Проживая всю жизнь на берегах огромного, богатого до сих пор рыбой озера, нельзя было не заняться рыбалкой. И Саныч, как только окончательно ступил на родную землю, увлёкся добычей биоресурсов. Не так, как обычные рыбаки-любители: крючок, червячок, а основательно, профессионально.
Он никогда не был браконьером, хотя сеточку временами забрасывал. Основным источником рыбодобычи для него, а значит и для нас, его друзей, стали рыбаки Ханкайского рыбозавода. Он знал ВСЕХ рыбаков побережья озера от границы с Китаем до заказника на Лузановой сопке, да и егерей в заказнике тоже. Они, соответственно, знали его. Расчётная валюта в ту пору была одного вида - жидкого. Очень стабильная, не в пример нынешнему рублю. Да часто и эта валюта уходила на «обмывку» встречи, так что делёж улова проходил без интриги на абсолютно дружеской основе: бери, сколько нужно.
Я иногда принимал участие в «рыбалке», находясь на побывке у родителей. Рыбацким судном служила старая «Казанка» с подвесным «Вихрем». Поскольку по озеру проходит граница с Китаем, её охраняют морские пограничники, а каждое плавсредство должно иметь пропуск на выход в озеро. И вот как-то стояли мы на сетях у кого-то из рыбаков, договариваясь о нашем улове. Из камышей выскочил пограничный катер и направился прямиком к нам. Проверка документов прошла благополучно, но Валера почему-то шёпотом просил меня не разворачивать лодку другим бортом к пограничникам. Выдержав паузу, пока катер не скрылся из виду, я спросил Саныча, в чём дело. Оказалось, на разных бортах лодки были написаны разные номера. Для разных проверяющих.
В другой раз, возвращаясь от рыбаков, мы прихватили с собой их бригадира Колю Усика. Не знаю почему, но друзья называли его «капитан Негоро». Рыбой он нас угостил, но не в том количестве, как хотел Валера. Себе же, отправляясь домой, набил полную сумку крупных карасей, что не ускользнуло от бдительного ока Саныча. На обратный путь он устроился рядом с Николаем, который богатство своё приладил под ноги. Я рулил на корме, а друзья, распевая песни, радовались жизни на носовой лавочке, подставляя разгорячённые лица встречному ветру, поскольку были в изрядном подпитии. Вдруг «Негоро» приподнялся и закричал: «Остановите корабль, я хочу.» Ну, понятно, прижало человека. Валера возразил: а слабо на ходу, ведь ты же капитан Негоро!? Это подействовало. Николай гордо уточнил, что он не Негоро, а капитан Себастьян Перейра, и встал в лодке в полный рост. Валера, придерживая его одной рукой от опрокидывания за борт, другой открыл сумку и стал выбрасывать мне карасей, которых я тут же прятал под банку рулевого.
Процесс благополучно завершился частичным изъятием излишков в переполненной сумке. Николая высадили возле дома (он жил на берегу Ханки рядом с рыбозаводом) и расстались. Придя домой, он понял, как его провели. При встрече с Санычем постоянно ему напоминал: давай я пойду пи-пи, а ты верни мне карасей.
Таких историй с Валерием Александровичем можно насобирать сколько угодно. Вспоминаю ещё одну, не на рыбалке, а на берегу, зимой под Рождество Христово. Была ночь. И сильная пурга. Что-то нам с Валериком не сиделось в тепле, нужно было колядовать и хотелось приключений. Путь наш лежал в квартиру его старшего брата Александра, прапорщика Вооружённых сил СССР. Почему на дороге нам встретилось здоровенное бревно, не знаю. Но идея у Валеры созрела сразу. Чего идти в гости с пустыми руками, давай возьмём брёвнышко и сделаем подарок на Новый год. Глядишь, в хозяйстве пригодится. Как мы затащили его на второй этаж пятиэтажки, сейчас не представляю. Но пока тащили, решили бревно в квартиру не заносить. Просто подпёрли им дверь и ушли. Наше счастье, что не попались братику на следующий день. Чтобы выйти из квартиры, он был вынужден через балкон пробраться к соседу, а оттуда на лестничную площадку. Но вытащить бревно целиком не смог, пришлось распилить его на части. Уже гораздо позже, когда Саша успокоился, мы пытались в беседе убедить его в нашей невиновности. На что получили категорический ответ: да в деревне таких обормотов раз-два и обчёлся, и вычислять не надо. Пожалуй, он был прав.
Вот такой «сегодня немногословный, но говорящий складно и завлекательно» (цитата от Владимира Тыцких) мужичок угощал нас ухой на берегу Ханки. Он кроме прочего рассказал участникам пробега за столом в «Черепахе» историю смены своей национальности. Белорус по отцу в первом паспорте, украинец по матери во втором паспорте, русский - потому, что ещё не был им, в третьем. В этом - Саныч во всём своём естестве.