О нём пишет поэт Дмитрий Кедрин: «У поэтов есть такой обычай - В круг сойдясь, оплёвывать друг друга.»
Отчасти именно неравенство творческих возможностей становится причиной разлада в писательских кругах - разлада между средним большинством и теми несредними талантами, которые по определению всегда находятся в меньшинстве. А то и в одиночестве. Таланты, если они скромны (такое бывает), не склонны об этом говорить с первым встречным и думают об этом неохотно - когда, что называется, прижмёт. Среднее большинство не готово признаться в истинных причинах своей нелюбви к отдельным коллегам.
Внешними поводами разлада являются совсем простые вещи.
Ещё в самом начале творческого пути Валерий Кузьмин становится лауреатом какого-то популярного и очень авторитетного в СССР журнала (кажется, «Смены»). В 1991 году Валерий Кузьмин выпускает книжку «Здесь, на востоке.» В неё вместе с нашим земляком входят ещё четыре автора. Но книжка-то явлена свету не где-нибудь, а в столице, в издательстве «Молодая гвардия»! Из поэтического - между прочим, значительного и числом, и способностями - поколения, к которому принадлежит Валерий Кузьмин, такой чести удостоились единицы. Впрочем, Москва не больно жаловала и поэтов-ветеранов. Многие без большого успеха стучались в центральные журналы, а об издании отдельных книг в первопрестольной безнадёжно промечтали всю жизнь.
В том же, 1991-м, году Дальиздат печатает тираж второго сборника поэта: «Цепь». Тут была своя интрига. Некий скандально известный местный классик полагал, что спонсорские деньги, которые удалось найти писательской организации, должны быть пущены непременно на его, классика, книгу.
У Валерия Кузьмина есть стихотворение, соединяющее некое обобщение пережитого опыта (не только личного) и предвидение опыта грядущего (и личного - тоже):
Коняга
Возил кирпич Коняга-работяга -
То на арбе, то просто на горбу, -
Не жалуясь на слякоть и судьбу,
Тянул, пока к труду имелась тяга.
А Мерин ржал: «Послушай-ка, трудяга!
Чего нам дюжить, браться за гужи?
Ты Конюху почтенье окажи,
Он здесь - король, а ведомость - бумага».
Молчал Коняга, двигался вперёд
(Работа сверхурочная не ждёт -
Не до обедов, не до перерыва)
И слышал за спиною смех и свист.
Недавно этот Конь-идеалист
Уволен за отрыв от коллектива.
Серость мстительна и злопамятна. Ей было трудно простить Кузьмину всё, чем, пусть ненамеренно, он её обидел. И она, как мы дальше увидим, не простила.