3. Создание национально ориентированного предприни-мательского слоя.

3. Создание национально ориентированного предприни­мательского слоя. В стремлении черносотенцев создать национально ориентированный предпринимательский слой проявилось неприятие либерализма (и сопутствовав­шего ему космополитизма) как идеологической оболочки капитализма, ставившего приоритет индивидуального успеха и нормы прибыли перед национальной культу­рой, традициями, патриотизмом и отрицавшего приязнь к «родному и своим». Для черносотенцев внедренные ка­питализмом в российское общество натянутые отношения между рабочими и работодателями неизменно носили национальную окраску даже тогда, когда эксплуататором выступал русский по происхождению предприниматель. Последний рассматривался как утерявший базовые черты истинно русского человека космополит, зараженный за­несенными с Запада языческими идеями поклонения зо­лотому тельцу.

Порой черносотенные оценки современной им рос­сийской буржуазии, отказавшейся от библейских цен­ностей и впадавшей в грех хищнического присвоения национальных богатств, ничем не отличались от антика­питалистической риторики их политических противников из крайне левого лагеря. Председатель Астраханской народно-монархической партии Н. Н. Тиханович-Савицкий указывал на недопустимость концентрации средств произ­водства и природных ресурсов в руках кучки более оборо­тистых сограждан, требуя их справедливого распределения между всеми религиозными и национальными группами подданных империи: «Господь Бог дал русскому народу большие земельные богатства, которые, будучи хорошо разработаны и обработаны, дадут большой достаток само­му последнему теперешнему бедняку. В России не должно быть ни голодных, ни холодных. И вот не надо допускать, чтобы в России все богатства очутились, как в Америке, в руках нескольких богачей; надо, чтобы богатства воз­можно равномерно, без обиды предпринимателям, рас­пространились среди всего населения. Россия, в отличие от всех Европейских стран, страна глубоко народная или, как теперь говорят, — демократическая; а потому все забо­ты управления должны быть прежде всего направлены на высокое поднятие благосостояния народных масс, что со­вершенно противоположно интересам людей, требующих конституцию, и их нельзя допускать к власти»[i].

В этой связи черносотенцами декларировалась цель создания национально ориентированной экономики с русским предпринимательским сословием, для которого народ и природные ресурсы выступали не в качестве объ­екта безудержной эксплуатации и обогащения, а пред­метами социального зодчества и партнерства. Внедрение морально-нравственных норм традиционного общества, по мнению черносотенных идеологов, наложило бы огра­ничения при эксплуатации единых по вере и крови на­емных рабочих[ii], что неизбежно привело бы к снятию противоречий между трудом и капиталом и воцарению социальной гармонии. Ставка на приоритет националь­ного единения должна была решить проблему классового противостояния. Именно поэтому в листовках Русского собрания в период выборов звучали призывы: «За русских фабричных и заводских рабочих и ремесленников, кото­рым лучше будет жить, когда все фабрики и заводы будут в руках русских людей»; «За русских купцов, фабрикантов, заводчиков и промышленников, чтобы только им отдавать во всем преимущество перед иностранцами, помогать и поощрять в устройстве фабрик, заводов и промышленных предприятий»; «За торговлю, чтобы она преимущественно была в русских руках, и русским торговцам оказывать со­действие в кредите и в других их нуждах»[iii].

Формирование национально ориентированного пред­принимательского слоя ставило целью обеспечение эко­номической основы консервативным силам в государстве, что подразумевало перераспределение собственности и финансовых средств из безнационального и антирусско­го сегмента в исповедующий православно-монархические идеалы: «Когда русские взгляды и русские требования и обычаи получат подобающее им значение, и тогда может быть Россия будет избавлена от тяжелой необходимости работать на жидов, на немцев, на поляков, на чухонцев и т. п. охотников до чужого пирога»[iv]. В связи с этим чер­ная сотня была единственным, пожалуй, политическим движением, развернувшим планомерную экономическую деятельность в данном направлении. «...Необходимо объ­единение русских торговых людей и промышленников по всей России и периодические съезды представителей мест­ных отделений для выработки общих решений о принятии тех или других мер и способах действий», — предлагалось в циркуляре СРН, датированном 1907 г.[v]Созданием мате­риально-технической базы контрреволюции, черносотен­цы рассчитывали улучшить финансовое положение своих организаций, игравших руководящую и направляющую роль в борьбе за сохранение традиционного общества.

В рамках создания национально ориентированного предпринимательского слоя серьезное место в идеоло­гической и практической работе черносотенных органи­заций занимала борьба с так называемым инородческим засильем, ставившая целью решение основного вопро­са — русского, порожденного оттеснением титульной на­ции от стратегических позиций в государстве. Враждеб­ных инородцев обвиняли в попытках узурпировать до­минирующее положение русского народа в государстве, оттеснить его от исторически доставшегося ему статуса «народа-хозяина» и посредством политико-экономиче­ского экспансионизма занять его место: «Завоеванные Россией народы не только нахально лезут вперед, не только хотят играть первую роль, но хотят поглотить рус­ские коренные земли»[vi].

Основной причиной острого интереса черной сотни к данной теме являлась их убежденность, что русский на­род постепенно утрачивает контроль над стратегическими областями государства, что негативно отражалось на реализации государственной властью своей политики. «Засилье инородцев вообще, а жидов в особенности, составляет вопрос жгучий. Засилье настолько велико, что оно буквально душит всю Россию, а Союз в особен­ности», — говорилось в постановлении Всероссийского Съезда СРН, состоявшегося в ноябре 1911 г. в Москве[vii]. Подавление революции не дало почвы для успокоения. Засилье представителей национальных меньшинств в административном аппарате негативно сказывалось на деловой активности русского населения. «У нас в Си­бири нет почти русских администраторов, — жаловался председатель Ново-Николаевского отдела СРН, — для жида и поляка в Сибири все дороги открыты, а русским нет»[viii].

Крайне правые требовали приведения в соответствие процентного соотношения инородцев в профессиях и от­раслях экономики с их количественным составом. В кон­центрированном виде эту мысль высказал киевский про­фессор Н. С. Мищенко на состоявшемся в октябре 1908 г. Съезде отделов Союза русского народа Юга России: «Да­леко еще не устранена опасность для будущего русского народа. Они (инородцы. — М. Р.) постепенно захватили все в свои руки: торговлю, промышленность, школу, вос­питание, печать и даже значительную часть правительства. Неотложно нужно приступить к упорной борьбе на этом именно поприще. Чувствуется, что настало время так на­зываемой культурной работы. Чувствуется, что необходи­мо сосредоточить все силы для того, чтобы отнять отнятое, возвратить потерянное... Надо стремиться к освобожде­нию русского народа от еврейской кабалы и в экономиче­ском отношении»[ix].

В черносотенной литературе и программных доку­ментах уделялось весьма повышенное внимание и другой проблеме — закабаления, которое являлось следствием чрезмерного засилья. Закабаление определялось как от­теснение представителей титульной нации из области управления народным хозяйством в плоскость зависимого труда имевшими чрезмерное представительство в важней­ших областях политики, экономики и профессиональных группах национальных меньшинств. Попыткам инородцев играть определяющую роль в экономической и политиче­ской жизни империи вследствие роста промышленного производства и развития сферы услуг, локализации дело­вой активности русских предпринимателей черносотенцы дали термин «мирное завоевание»[x]. По прогнозам крайне правых, достигнув преимущества в важнейших экономи­ческих областях, инородцы предпримут реванш, попы­тавшись «поработить» русских «завоевателей» экономическими методами. По свидетельствам монархистов с мест, данный процесс шел полным ходом. «Жиды поработили нас вполне, — жаловался председатель Екатеринославского отдела СРН П. Ф. Булацель, — русские там в загоне ...но тех безжалостно гонят»[xi].

По утверждениям крайне правых, державный народ не чувствовал себя защищенным даже на государственных предприятиях и учреждениях, где «по сведениям, достав­ленным железнодорожными отделами Союза русского на­рода, усматривается, что в настоящее время инородческое засилье на железных дорогах вообще, а польского и жи­довского элементов в особенности, сказывается настолько усилившимся, что ведет уже к полному порабощению на железных дорогах служащих и рабочих русских людей ука­занными инородческими элементами при благосклонном участии остающихся еще на службе русских людей с рево­люционным (забастовочным) прошлым», — озвучивалось на Всероссийском съезде СРН, состоявшемся в ноябре 1911 г. в Москве[xii]. Крайне правые жаловались, что инородческое начальство русских железнодорожных рабочих «безжалостно гонит за одно подозрение в черносотенстве, тогда как жидов и поляков, даже уличенных в преступле­ниях, воровстве и мошенничестве, разве что переводят на другую дорогу или станцию, часто с повышением»[xiii].

Официальные документы и материалы периодической печати правомонархических организаций утверждали, что наиболее остро проблема закабаления стояла в Поль­ше, Финляндии, на Кавказе, черте еврейской оседлости, то есть на тех инородческих окраинах, жители которых не принимали участия в многовековом государствен­ном строительстве. Наоборот, их роль в жизни империи крайне правыми рассматривалась как деструктивная. В частности, в правомонархических документах утверж­далось, что исторически проводившая религиозную и национально-культурную экспансию в западных губер­ниях страны Польша старалась установить свой эконо­мический гнет над православным крестьянским населе­нием Западной Украины и Белоруссии. Состоявшийся в 1909 г. Монархический съезд в Москве констатировал в своих резолюциях: «…на Западе России … русская народ­ность во всех отношениях жестоко страдает от притеснений поляков и евреев, объединившихся для экономического и национального порабощения русских…»[xiv]. В воззвании к русскому народу «Литовско-Белорусского края» (читай белорусам. — М. Р.) крайне правые отмечали тенденцию консолидации усилий инородцев в стремлении экономи­чески подчинить православное население: «Вы окружены со всех сторон давно уже сплотившимися покоренными вами инородцами в лице поляков и литовцев…»[xv].

Достаточно остро ситуация с закабалением складыва­лась на Кавказе и в южных регионах России. Здесь паль­му первенства черносотенцы отдавали армянам, которые были обвинены в захвате финансово-кредитной и народохозяйственной сферы. В многочисленных заметках в черносотенной прессе утверждалось, что на Кавказе «вся торговля, промышленность, посредничество, подряды, поставки и т. п. отрасли общественной жизни находятся исключительно в руках армян»; «Нет, кажется, области общественной жизни, в которой армяне не занимали бы в Тифлисе господствующего, а вследствие сего и реша­ющего значения»; «Правительственные, общественные, городские учреждения кишат армянами, являющими­ся господами положения, устанавливающими все усло­вия быта и даже самого физического существования…»[xvi].Причину успеха армян в сосредоточении в их руках основ­ных экономических рычагов региона черносотенцы ви­дели в идентичности их ментальности с ненавистными евреями: «В сущности, армяне не что другое, как жиды неиудейского вероисповедания, обладающие всеми от­рицательными качествами и наклонностями этого племе­ни; это совершенно такое же паразитное племя, с теми же принципами обособленности, не допускающими процес­са ассимиляции»[xvii]. В армянах проявились следующие ев­рейские национальные черты: во-первых, обособленность и сплоченность, которая «оставляет далеко позади себя общеизвестную жидовскую кагальную сплоченность», во-вторых, знаменитая еврейская скаредность, так как армяне «...дерут ничуть не стесняясь ...даже 100% наживы на предметы первой необходимости, особенно если в ка­честве покупателя является неармянин»[xviii].

Противодействие враждебным инородцам в экономи­ческой сфере или т. н. «борьба с засильем и закабалением» декларировались одной из важнейших задач после подавле­ния революции. По мысли крайне правых, отразив штурм антирусских сил, они поставили перед собой задачу ли­шения революционно-сепаратистского движения эконо­мической основы, которая позволила бы повторить атаку. Ю. И. Кирьянов указывал, что правомонархисты планиро­вали восстановить контроль консервативных сил в наибо­лее важных отраслях экономики, в первую очередь обеспе­чив лояльным лицам права на службу в железнодорожном, морском и речном ведомствах. Властные и общественные структуры страны должны были поддерживать предпри­нимательскую активность державного народа. Последним же должно быть предоставлено исключительное право на аренду казенных угодий, разработку природных богатств,заселение пустующих земель и преимущественные права в сфере торговли и промышленности. Привилегии рас­пространялись на всю империю. В «коренных областях» России преимущественные права превращались в исключительные[xix].

В «Основоположениях Союза русского народа» заяв­лялось о необходимости предоставить русской народности исключительное право на участие в Думе, государствен­ной, судебной, сословной, железнодорожной, речной, морской и учительской службе. Преимущественные права также распространялись на приобретение и аренду казен­ных, удельных, церковных и монастырских, частновла­дельческих земель, разработку их природных богатств, за­нятие всеми видами промышленности и торговли и т. д.[xx]

Далее черносотенцы планировали вернуть в право­славные руки финансовокредитную сферу. «Сила патри­отических организаций и рост их с момента подавления революционного террора и естественного понижения чувства оскорбленного национального достоинства обе­спечиваются проведением в жизнь для блага их сочленов таких экономических мероприятий, которые могли бы оградить русского человека от еврея-ростовщика...», — указывалось в вышедшем в марте 1908 г. обращении Глав­ной палаты СМА[xxi]. «...Главный враг русского — еврей­ство сильно своим золотом. Надо, следовательно, бить жида не дубьем, а рублем», — заключал состоявшийся в феврале 1913 г. в Москве IV Всероссийский съезд русских людей[xxii]. Теоретическим посылом для этого являлось признание России промышленной державой, которая «ныне есть уже страна не только земледельческая, но так­же фабрично-заводская и торгово-промышленная. При этом денежное или финансовое хозяйство внедрилось в «натуральное» хозяйство, т. е. во все дела промысла, тру­да, производства и выгоды», — заявлялось в Своде основ­ных понятий и положений русских монархистов[xxiii].

Принятие отвечающего национальным интересам фи­нансового законодательства должно было ограничить права еврейских и иностранных банков на пользование кредитом в Государственном банке, деятельность которого планировалось переориентировать на поддержку русской промыш­ленности, торговли и сельского хозяйства[xxiv]. «Каким родом законодательной работы на экономической почве можно победить космополитическую гидру до конца? Законода­тельством в области финансового хозяйства» — ставили задачи программы крайне правых[xxv]. Состоявшийся в Мо­скве в 1909 г. Съезд русских людей призвал правительство не оказывать из государственных средств поддержки (в виде ссуд и дешевого кредита) еврейским и польским кре­дитным учреждениям, создававшим условия для «экономического закабаления русского населения»[xxvi].

После возвращения носителям традиционных устоев банковского сектора черносотенцы планировали напра­вить государственный и банковский кредит на развитие земледелия, с тем чтобы крестьянство было избавлено от необходимости «обращаться к иудеям ростовщикам и иудейским банкам, стремящимся к разорению русского народа и даже самого государства Российского», — гово­рилось в распространенном в мае 1912 г. предвыборном воззвании СМА[xxvii]. В Своде основных понятий и положе­ний русских монархистов делалось добавление, что фи­нансовый поток необходимо также перенаправить в рус­скую фабрично-заводскую промышленность[xxviii].

Черносотенцами предпринимались и практические шаги по развитию финансовых учреждений (товариществ взаимного кредита, обществ потребителей, ссудо-сбере­гательных касс и т. п.), которые, по их мнению, должны были защитить мелкого производителя от произвола ев­рейских банков[xxix]. При Главном совете СРН была учреж­дена торговая палата, которая координировала мероприя­тия по русификации народного хозяйства. Руководящим документом для нее стала разработанная на состоявшемся в марте 1909 г. в Ярославле IIЧастном совещании пред­ставителей отделов Союза русского народа программа, которая предусматривала следующие меры: облегчение дешевого кредита; устройство потребительных лавок, оптовых складов, хлебных контор, артелей, ремесленных содружеств, торгово-промышленных и бытовых групп; организацию ссудо-сберегательных касс и касс взаимопо­мощи; создание экспортных и трудовых рабочих артелей; поддержку русских ремесленников во избежание засилья их инородцами; обеспечение отделами Союза бесплатно­го лечения рабочих и страхования от несчастных случаев, увечий и смерти[xxx]. Реализация данного комплекса мер должна была сопровождаться бойкотом инородческих торговых предприятий[xxxi].

Далее чистке должны были подвергнуться стратеги­ческие отрасли экономики, наиболее важную из которых играл транспорт. Помимо евреев и поляков черносотенцы потребовали очистить весь персонал Владикавказской же­лезной дороги от армян и заменить их благонадежными лицами[xxxii].

Парадоксально, что требование ликвидации «ино­родческого засилья» в органах управления, экономики и культуры, рассматривавшееся в советской и либеральной историографии как образец великодержавного шовиниз­ма, с точки зрения черносотенцев, являлось борьбой за политическое и экономическое равноправие народов. Наличие значительного количества льгот и привилегий для национальных меньшинств (финны, поляки и т. д.) нарушало баланс между их вкладом в создание империи и пользованием преимуществами от ее существования: основная тяжесть по сохранению империи лежала на рус­ском народе. В постановлении состоявшегося в 1909 г. в Москве Монархического съезда русских людей звучало требование уравнять русских крестьян в правах с инород­цами при получении земли: «По отношению к сибирским инородцам (буряты, алтайские калмыки и киргизы) долж­но принять правилом, по коему они получают землю не более русских переселенцев, чтобы не было, как теперь, своего рода премии им за инородческое происхождение и за кочевой быт, в виде гораздо больших прирезок земли (даже по 200 десятин на кибитку), чем русским крестьянам (по 15 десятин)»[xxxiii].

Вслед за консолидацией русской элиты на православ­ных и монархических принципах должна была последо­вать консолидация русских в рамках сословных, корпо­ративных и профессиональных союзов. Благоприятные условия для отторжения русских рабочих от национальной жизни и вовлечение в антигосударственные организации создавали отсутствие у последних собственных сословных и профсоюзных организаций, свойственных другим соци­альным группам, — крестьянам, ремесленникам, купцам и дворянству. Черносотенцы обратились с инициативой к правительству официально признать рабочее сословие[xxxiv]и разрешить создание профессиональных организаций, которые, с одной стороны, могли бы выступить инстру­ментом борьбы с инородческим засильем, а с другой — за­полнить нишу, занимавшуюся пролетарскими партиями. Это предложение вытекало из выдвинутого русскими кон­серваторами тезиса о том, что только хорошо поставлен­ные профессиональные и сословные организации могут стабилизировать общественно-политическую ситуацию в стране[xxxv].

В рамках борьбы с засильем в отдельных случаях на страницах правомонархических документов звучали и более жесткие предложения, связанные с ущемлением и даже лишением инородцев прав в экономической сфере. В частности, в октябре 1909 г. Главная палата СМА ходатай­ствовала перед властями о «настоятельной необходимости выселить армян из Терской и Кубанской областей»[xxxvi]. А в мае 1907 г. в резкой и ультимативной форме квинтэссен­цию ограничительных мер в отношении поляков сформу­лировало «Русское знамя»: конфискация земель, фабрик и домов у всех поляков, принимавших участие в мятежной деятельности; заселение земель польских крамольников русскими крестьянами (преимущественно общинами), жесткая политика русификации[xxxvii].

С началом IМировой войны крайне правые направили свой удар на подрыв экономической основы немецкой ди­аспоры в России, предусматривавший изгнание немцев из всех государственных учреждений и оборонных предпри­ятий и немедленную конфискацию в пользу государства всех предприятий, фабрик, магазинов, капиталов и про­чего имущества, принадлежавшего подданным воюющих с Россией держав[xxxviii]. Эта мера касалась также учрежденных в России русскими подданными немецкого происхожде­ния акционерных и страховых обществ. Для стимуляции населения на выявление немецкой собственности пред­лагалось установить процентные денежные отчисления в награду за отыскание подлежащего национализации со­крытого имущества и усиление наказания за его сокрытие. Главную скрипку в выявлении собственности подданных враждебных государств должны были играть отделы край­не правых организаций на местах[xxxix].

Таким образом, правомонархисты разработали систе­му мер в целях возрождения управленческой, интеллек­туальной и предпринимательской элиты русского народа посредством укрепления религиозно-нравственных цен­ностей, внедрения русского патриотизма, усиления па­терналистской роли государства, просвещения через на­ционально ориентированное образование. Общий анализ приоритетных задач правомонархических организаций, связанный с решением основной проблемы черносотен­ной идеологии — «русского вопроса», показывает, что, несмотря на декларировавшиеся цели обеспечения пре­имуществ базовых ценностей русского культурно-исто­рического сообщества и преодоления «инородческого» влияния, избранные для их реализации средства носили сравнительно законный характер и не предполагали об­ращения к погромно-террористической деятельности. Борьба с засильем определялась как возвращение носите­лям русских базовых ценностей стратегических позиций в государстве, восстановление первенствующего статуса русского народа и противодействие стремлению нацио­нальных меньшинств захватить высшие этажи социаль­ной иерархии в империи. Указанные меры хотя и задевали интересы проживавших в Российской империи нацио­нальных меньшинств, но не предполагали их насаждения насильственными методами, тем более путем физического уничтожения недовольных.