Ясинский

Весной 1884 года Шабельская-Толочинова наняла пополам с нами дачу под Киевом в местности Китаево. Вскоре ко мне приехал молодой, лет 23, человек с печальными глазами, темными, красивый и с светскими манерами, отрекомендовался моим рьяным поклонником и признался, что он сам мечтает о карьере писателя и у него есть кое-какие наброски. Он сразу заявил себя целомудренным и, однако же, не совсем благовидным поступком. Родственница Шабельской, 14-летняя гимназистка, тихонько сунула ему записку в руку с внезапным признанием в любви.

О встречах с некоторыми писателями уместнее было бы рассказать в хронологическом порядке, но они находились в непосредственной связи с моею литературного деятельностью, и встречи с ними носили эпизодический характер. Этим великанам и волшебникам родного слова к тому же везде и всегда может быть оказано внимание.

Тургенев, по пути из Спасского-Лутовинова в Париж, остановился на несколько дней в Петербурге. Главный издатель, или, вернее, собственник

[246]

Еще в Москве за перепечатку «Четырех дней» Гаршина из «Отечественных записок» 332 у меня с издателем «Газеты» Гатцуком вышел спор, и он объявил мне выговор, а я хотел уйти, и только извинение, принесенное им, уладило конфликт. Гатцук все-таки остался при особом мнении: такие рассказы, как «Четыре дня», совершенно неуместны во время войны. Кстати отмечу, что в столкновении с издателем мою сторону принял Костомаров, выразившийся так: «Что ни говорите, а война есть разбой».

...Итак, каких-нибудь 20 лет назад вот как относилась публика к Лескову, и, несомненно, это отношение было создано его литературными врагами, а отчасти и им самим. Обращение барина с Сергиевской ко мне по поводу Лескова объясняется тем, что я был тогда главным сотрудником выдающегося журнала, который пользовался репутацией радикального 1. У молодого человека, который должен был бы трепетать от счастья, что увидит Лескова, спрашивают, не обидится ли он, если его позовут в гости вместе с ним. Но надо заметить, что молодой человек тогда и не читал Лескова. Ему смутно припоминались еще характеристики, сделанные когда-то насчет Лескова в его присутствии покойным Василием Степановичем Курочкиным, и хотя он по мягкости характера и по принципиальному уважению к литературе, которое в нем живет, был несколько огорчен словами своего амфитриона, тем не менее необычного не увидел в этом ничего. С тех пор он много раз успел убедиться в том, что в обществе и литературе нашей партийность имеет свои законы...